— Но кто-то, вероятно, не знал?
— Об этом лучше спросить Марианну Кох.
— Ее прежнюю секретаршу? — Они обменялись кивками. — Вы знаете, почему ее заменили на другую?
— Ну, что сказать! Вообще-то не знаю. Они ведь несколько лет проработали вместе, но, возможно, на вкус Мереты, Марианна вела себя слишком фамильярно.
— А где сейчас можно найти эту Марианну Кох?
В глазах Биргера промелькнул веселый огонек:
— Думаю, там, где вы десять минут назад с ней здоровались.
— Она теперь ваша секретарша? — Отставив чашку, Карл ткнул пальцем в сторону двери. — И сидит у вас в приемной?
Марианна Кох очень сильно отличалась от той женщины, которая провожала Карла наверх — миниатюрная, с густыми курчавыми черными волосами, обольстительный аромат которых долетал до собеседника через стол.
— Почему вы не остались в секретарях у Мереты Люнггор до момента ее исчезновения? — поинтересовался Карл после нескольких вступительных фраз.
Стараясь сообразить, она сдвинула бровки, на лбу у нее набежали морщинки.
— Я сама не могла понять почему. По крайней мере, в то время я на нее даже очень обиделась. Потом стало известно, что у нее был брат, отставший в умственном развитии, за которым она ухаживала.
— И что?
— Ну, я подумала, что у нее есть возлюбленный, она была такая таинственная и так спешила после работы домой.
Он улыбнулся:
— И вы ей это сказали?
— Ну да. Очень глупо, я это теперь понимаю. Но я-то считала, что между нами более близкие отношения, чем это было на самом деле.
Девушка лукаво улыбнулась, так что на щеках появились ямочки. Если бы ее увидел Ассад, то так и застыл бы, не в силах оторвать глаз.
— Кто-нибудь тут, в Кристиансборге, пытался за ней ухаживать?
— Еще бы! Ей то и дело присылали записочки, но только один проявил серьезные намерения.
— Вы не могли бы приоткрыть тайну, кто это был?
Она опять улыбнулась. Перед ее любопытством не устояла бы никакая тайна.
— Могу. Таге Баггесен.
— Это имя мне приходилось слышать.
— Он бы страшно обрадовался, если бы узнал. Он уже тыщу лет занимает пост докладчика от партии радикального центра.
— А раньше вы кому-нибудь говорили об этом?
— Говорила полиции. Но они не придали этому значения.
— А вы сами?
Она в ответ пожала плечами.
— Ну а другие?
— Других было много, но ничего серьезного. Она брала свое, когда ездила в отпуск.
— Вы хотите сказать, что она вела себя легкомысленно?
— Ой! Неужели это можно понять в таком смысле? — Марианна отвернулась от Карла, пытаясь удержаться от смеха. — Нет, этого у нее точно не было. Однако и монашкой она не жила. Вот только не знаю, с кем она удалялась в монастырь. Мне она не рассказывала.
— Но ее интересовали мужчины?
— По крайней мере, она очень смеялась, когда в бульварных газетах намекали на что-то другое.
— Можно ли допустить такую мысль, что у Мереты Люнггор была причина отрезать прошлое и начать новую жизнь?
— Вы хотите сказать, что она могла сбежать в Мумбаи и спокойно греется сейчас на солнышке? — Марианна посмотрела на него с возмущением.
— Ну да. Куда-нибудь, где будет поменьше проблем. Такое возможно?
— Это уже полный абсурд! У нее было такое чувство долга! Я знаю, что есть такой тип людей, которые разваливаются, словно карточный домик, и в один прекрасный день вдруг исчезают. Но только не Мерета! — Марианна замолчала и задумалась. — Однако мне нравится эта мысль: а вдруг Мерета жива?
Карл кивнул. После исчезновения Мереты Люнггор не раз составлялся ее психологический портрет, но во всех случаях вывод был одинаков: Мерета Люнггор не могла просто сбежать. Даже бульварные газеты не принимали во внимание такую возможность.
— Вы что-нибудь слышали про телеграмму, которую она получила в последний день своей работы в Кристиансборге? — спросил Карл. — Телеграмму-валентинку?
Этот вопрос расстроил Марианну. Очевидно, она никак не могла пережить, что в последнее время не занимала в жизни Мереты Люнггор значительного места.
— Нет. Полиция меня тоже об этом спрашивала, но я могу только, как и тогда, посоветовать обратиться с этим вопросом к Сёс Норуп, которая пришла на мое место.
Карл посмотрел на Марианну, приподняв брови:
— Вы на это обиделись?
— Как же тут не обидеться? Мы с ней проработали два года без всяких осложнений.
— А вы, случайно, не знаете, где сейчас Сёс Норуп?
Она пожала плечами. Ее это совершенно не интересует!
— А этот Таге Баггесен? Где его можно найти?
Она нарисовала план, как пройти к нужному кабинету. Похоже, это будет довольно сложно.
На то, чтобы разыскать вотчину радикального центра и добраться до Таге Баггесена, у Карла ушло не менее получаса, и это не было приятной прогулкой. Непонятно, как люди вообще могут работать в таком изолгавшемся окружении! В полицейской префектуре ты, по крайней мере, знаешь, чего ожидать. Там друзья и враги не стесняются показывать свое истинное лицо, но, несмотря ни на что, все вместе работают ради общей цели. А тут у них все наоборот. Все лебезят и обхаживают друг дружку, как лучшие друзья, но когда доходит до дела, каждый думает только о себе. Тут все главным образом сводится к денежным интересам и борьбе за власть, а результат для них — на последнем месте. Большим человеком тут считается тот, который других делает мелочью. Может, так было и не всегда, но сейчас именно так.
Таге Баггесен не был исключением на общем фоне. Его поставили блюсти интересы своего отдаленного округа и политику партии в области транспорта, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять его истинное лицо. Он уже обеспечил себе жирную пенсию, а все, что попутно перепадало ему сейчас, шло на дорогие костюмы и выгодные инвестиции. Карл обвел глазами стены, на которых красовались дипломы турниров по гольфу и заснятые с высоты птичьего полета четкие виды его загородных вилл, разбросанных по всей стране.
Карлу захотелось уточнить, в какой партии состоит хозяин, но Таге Баггесен отвлек его обезоруживающим похлопыванием по спине и гостеприимными мановениями рук.
— Я бы посоветовал закрыть дверь, — сказал Карл, кивая в сторону коридора.
Вместо ответа Баггесен посмотрел на него с благодушным прищуром. Этот финт, вероятно, не раз сослужил ему хорошую службу, например на переговорах по поводу шоссейных дорог в Хольстенбро, но с вице-комиссаром полиции, имевшим наметанный глаз на такие приемчики, это не возымело желаемого действия.
