В последующие дни не было почти ни одной незаполненной строчки. От такого количества записей прямо захватывало дух, но Карл не нашел ни одного намека, позволявшего соотнести их со сферой частной жизни.
По мере приближения к последнему дню, проведенному Меретой на работе, Карл чувствовал, как им начинает овладевать отчаяние. Нигде никаких зацепок. Наконец он перевернул последнюю страницу. Пятница, 1.03.2002. Два совещания комиссии и одна встреча с группой, вот и все. Все прочее кануло в прошлое.
Он положил записную книжку на стол и посмотрел на пустой кейс. Неужели он так и пролежал все пять лет за печкой, никому не нужный? Карл опять взялся за еженедельник и заново просмотрел все разделы. Кроме расписания на каждый день и размещавшегося в самом конце списка телефонов, Мерета ничем не пользовалась.
Просмотр телефонной книжки Карл начал с первых строк. Можно было бы сразу начать с букв Д или X, но Карл гнал от себя вероятное разочарование. Среди имен на буквы А, Б и В девяносто процентов оказались ему знакомы. Эта телефонная книжка не шла ни в какое сравнение с его собственной, где преобладали имена таких людей, как Йеспер и Вигга, и многочисленных обитателей Рённехольтс-парка. Как легко можно было заметить, в частной жизни Мереты было очень мало друзей. Скорее, их не было вовсе. У этой красавицы имелся брат, ставший инвалидом из-за мозговой травмы, и уйма работы, вот и все.
Добравшись до буквы Д, Карл заранее знал, что не встретит на этой странице телефона Даниэля Хейла. Мерета Люнггор заносила телефоны в записную книжку не на имя человека, как это делала Вигга, а на его фамилию. Разные люди поступают по-разному. Да и кто будет искать телефон премьер-министра Дании на букву Г, хотя его и зовут Гёран? Не считая, конечно, Вигги.
И вдруг — вот оно, есть! Дойдя до страницы на букву X, Карл сразу же понял, что дело повернулось новой стороной. Раньше в нем говорили о несчастном случае, говорили о самоубийстве и в конце концов зашли в тупик. В ходе расследования встречались косвенные свидетельства того, что в деле об исчезновении Мереты Люнггор много неясностей, но эта страница просто кричала об этом! Весь еженедельник был заполнен наскоро сделанными записями. Почерк, которым были накорябаны эти буквы и цифры, был даже хуже, чем у Йеспера, и это ровным счетом ни о чем не говорило. Ее почерк не радовал глаз, она вовсе не была той аккуратисткой, какой представляешь себе такую политическую комету, как она. Но нигде в записях Мереты Люнггор ему ни разу не попалось признаков того, чтобы она, сделав запись, потом об этом пожалела! Ни разу нигде не встретилось ни единой поправки. Каждую запись она делала с полным сознанием, почему ей так нужно. Обдуманно и безошибочно. За исключением одного места в телефонном списке на букву X. Внешне ничто не подтверждало, что речь тут шла об имени Даниэля Хейла, но что-то в тех глубинах, которые выручают полицейского в самых трудных случаях, подсказывало Карлу, что тут он попал в самую точку. Одно имя в книжке было густо замазано шариковой ручкой. Разглядеть, что там написано, было невозможно, но это имя Даниэля Хейла и рядом телефонный номер. Просто Карл это знал.
Он улыбнулся. Значит, техники все-таки понадобятся! От них только требуется как следует и поскорей выполнить свою работу.
— Ассад! — позвал Карл. — Зайди-ка, пожалуйста, ко мне!
Из коридора послышался какой-то стук, что-то звякнуло, и на пороге показался помощник в зеленых резиновых перчатках и с ведром в руке.
— У меня есть для тебя поручение. Пускай техники попробуют выявить, какой тут был номер. — Карл показал на зачеркнутую строчку. — Лиза объяснит тебе, как с ними связаться. Скажи им, что с этим надо поторопиться.
Осторожно постучав в комнату Йеспера, Карл, разумеется, не получил ответа.
«Как всегда, нет дома», — подумал он, памятуя о ста двенадцати децибелах, которые в противном случае артиллерийскими залпами обрушивались бы на дверь изнутри. Однако на этот раз Карл ошибся, что и обнаружилось, едва он открыл дверь.
Йеспер таки находился у себя в комнате и в данный момент щупал через блузку грудь какой-то девушки, сидевшей с ним рядом на диване. При появлении Карла девушка издала пронзительный визг, от которого незваный гость едва не оглох, а сверкающий взгляд пасынка еще более подчеркнул всю серьезность данной ситуации.
— Извините, — недовольно произнес Карл.
Руки Йеспера вернулись из неловкого положения в нормальное, а щеки девушки стали такими же красными, как плакат с изображением Че Гевары позади них. Карл знал ее. Жила она в Седервангене, и ей было не больше четырнадцати лет, хотя с виду можно было дать все двадцать. Вероятно, так же выглядела в свое время ее мать, но с годами убедилась, что выглядеть старше своего возраста — не такое уж преимущество.
— Карл, какого черта тебе тут надо? — вскричал Йеспер, вскакивая с дивана.
Карл извинился еще раз и обратил внимание присутствующих на то, что сперва постучался, однако в доме уже с треском разверзлась пропасть, разделяющая разные поколения.
— Вы не смущайтесь, продолжайте, на чем… остановились. Йеспер, у меня к тебе только один небольшой вопрос. Ты не помнишь, куда положил свои старые игрушки из «Плеймобиля»?
Пасынок посмотрел на отчима так, словно готов был забросать его гранатами. Карл и сам понимал, что со своим вопросом явился не вовремя.
Он виновато взглянул на девушку:
— Понимаешь, они мне понадобились для следственной работы, хотя это и странно звучит.
Переведя взгляд на Йеспера, Карл увидел, что глаза у того мечут молнии.
— Скажи, нет ли у тебя пластиковых фигурок? Я бы их купил у тебя.
— Карл, проваливай отсюда! Поди к Мортену. Может, он тебе что-нибудь и продаст, но только если ты придешь с тугой мошной.
Карл нахмурил брови — при чем тут «тугая мошна»?
В последний раз Карл стучался в дверь к Мортену года полтора назад. Хотя жилец запросто расхаживал по квартире, словно был домочадцем, его подвальная обитель была его крепостью. Все-таки платимые им деньги за квартиру являлись для Карла ощутимым подспорьем и причиной того, что он смотрел сквозь пальцы на те привычки Мортена, которые могли бы пошатнуть его статус. Поэтому Карл и старался сюда не соваться.
Между тем все опасения оказались напрасными, так как внизу у Мортена царила вполне добропорядочная атмосфера — если не обращать внимания на чрезвычайно широкоплечих парней и грудастых девиц, смотревших с метровых плакатов. Все остальное выглядело как самая обыкновенная квартирка немолодых съемщиков где-нибудь в районе аллеи Принца Вальдемара.
Услышав вопрос о судьбе игрушек из набора «Плеймобиль», Мортен потащил Карла в сауну. Изначально сауна имелась при всех домах Рённехольтспарка, но к настоящему времени в девяноста пяти процентах случаев была либо уничтожена, либо служила местом хранения всяческого хлама.
— Вот, взгляни, пожалуйста! — Мортен с гордостью распахнул дверь.
