За ней открылось пространство, снизу доверху занятое полками, до отказа уставленными игрушками из тех, что несколько лет назад загромождали все блошиные рынки, потому что никак не могли дождаться своих покупателей. Фигурки из «киндер-сюрпризов», из «Звездных войн», черепашки-ниндзя и фигурки из набора «Плеймобиль». На этих полках разместилось не меньше пластиковых предметов, чем имелось во всем доме.
— Видишь, вот две оригинальные фигурки из серии, которая продавалась на Нюрнбергской игрушечной ярмарке семьдесят четвертого года! — Гордый Мортен взял с полки две маленькие фигурки в шлемах. — Номер три тысячи двести девятнадцать с мотыгой и номер три тысячи двести двадцать с палочкой дорожного полицейского. Ни одна деталь не утрачена! — похвастался он. — Обалдеть можно, правда?
Карл только кивнул. Более подходящего слова невозможно было придумать.
— Не хватает еще только номера три тысячи двести восемнадцать, и тогда у меня будет полный набор всех профессий. От Йеспера я получил номера три тысячи двести один и три тысячи двести три. Смотри, это же просто чудо! Разве подумаешь, глядя на них, что Йеспер ими когда-нибудь пользовался?
Карл помотал головой. Действительно, это явно были впустую выброшенные деньги.
— И он продал их мне всего-то за пару тысчонок. Очень благородно с его стороны.
Глядя на полки, Карл подумал, что будь его воля, он бы сказал Мортену и Йесперу пару теплых слов, припомнив те времена, когда он сам получал по две кроны в час за разбрасывание навоза, а жареная сосиска с двумя кусочками хлеба стоила одну крону и восемьдесят эре.
— Ты не мог бы одолжить мне какие-нибудь из них до завтра? Вот эти, например. — Карл указал на семейство с собачкой и всем, что полагается.
Мортен Холланд посмотрел на него так, как будто он сказал величайшую глупость:
— Карл, ты с ума сошел? Это же номер три тысячи девятьсот шестьдесят пять выпуска двухтысячного года. Я собрал весь ящик с домом, балконом и всем, что туда входит.
Мортен ткнул пальцем в сторону верхней полки. И впрямь, на ней красовался дом во всем блеске своего пластикового великолепия.
— У тебя не найдется других, которые ты можешь одолжить? Только до завтрашнего вечера?
У Мортена сделалось совершенно растерянное лицо. Наверное, примерно так же он смотрел бы на Карла, если бы тот спросил, нельзя ли дать ему пинка под зад.
29
2007 год
Пятница обещала быть насыщенной. Ассад отпросился до двенадцати часов, чтобы пойти на собеседование в Обслуживание иностранных граждан, так теперь, политкорректности ради, именовалось Управление по делам иностранцев. Карлу же предстояло выполнить целый ряд разнообразных дел.
Накануне вечером, когда Мортен ушел на свою смену в видеоцентре, Карл умыкнул из его сокровищницы семейку «Плеймобиля», и сейчас, когда он ехал по северозеландскому захолустью, пластиковые человечки укоризненно смотрели на него с соседнего сиденья.
Дом в Скевинге, где было найдено тело неудачливого водителя Денниса Кнудсена, захлебнувшегося собственными рвотными массами, отнюдь не был идеалом красоты, как, впрочем, и все другие дома, попадавшиеся по дороге. Однако он все же выделялся в ряду остальных гармоническим сочетанием покосившейся террасы, газобетонных стен, крыши из листов тернита, к чему по фактуре и долговечности материала превосходно подходили подслеповатые окна в отслуживших свое рамах.
Карл думал, что дверь откроет какой-нибудь крепыш, землекоп и бетонщик либо боевая подруга оного, но вместо этого увидел женщину лет под сорок, изящной наружности, с тем неопределенным налетом, который не позволял с первого взгляда сказать, была ли она секретаршей директора или работницей эскорт-сервиса какого-нибудь дорогого отеля.
Войти? Да, пожалуйста! Родители? Нет, к сожалению, их уже нет в живых.
Она представилась как Камилла и провела Карла в гостиную, в интерьере которой тон задавали рождественские настенные тарелки, треугольные амагерские полочки и коврики с длинным ворсом.
— Сколько лет было вашим родителям, когда они умерли? — спросил Карл, стараясь не замечать уродливой обстановки.
Она догадалась, почему он спрашивает: все вещи в доме принадлежали другой эпохе.
— Моя мама получила дом в наследство от своей бабушки, так что вещи тут в основном еще прабабушкины. Мне все это досталось по наследству, недавно я развелась и теперь займусь ремонтом, если только удастся найти мастеров. Так что вам случайно повезло застать меня здесь.
Карл снял рамочку, стоявшую на главном украшении комнаты — фанерованном ореховом секретере. На фотографии было запечатлено семейство в полном составе: Камилла, Деннис и родители. Снимали не менее десяти лет назад, и родители сияли улыбками на фоне шпалеры, воздвигнутой в честь серебряной свадьбы. «Поздравляем с двадцатипятилетием совместной жизни Греты и Хеннинга» — гласила надпись. Камилла была в обтягивающих джинсах, а Деннис в кожаной куртке и бейсболке с надписью «Castrol Oil». Одним словом, в Скевинге реяли флаги и царили радость и веселье.
На каминной полке стояло еще несколько фотографий. Карл спросил, кто на них изображен, и догадался по ответам, что круг общения этой семьи был неширок.
— Деннис обожал все, что быстро ездит, — сказала Камилла и провела гостя в комнату, которая некогда принадлежала покойному.
Парочка лавовых ламп и музыкальный центр с мощными динамиками были тут чем-то вполне ожидаемым, но и в остальном эта комната представляла резкий контраст по отношению к остальному дому. Мебель в ней была светлая и все вещи подобраны друг к другу. Гардероб был новый и заполнен одеждой, развешанной на плечиках. Все стены покрывали аккуратно вставленные в рамочки дипломы, а наверху под потолком красовались на полке кубки, выигранные Деннисом на протяжении жизни. Карл насчитал приблизительно сто штук или больше — это впечатляло.
— Да, — подтвердила Камилла, — Деннис во всем выигрывал, за что бы ни брался. Спидвей на мотоциклах, гонки на грузовиках, гонки на тракторах, ралли и автомобильные гонки всех классов. Он был талантлив. У него получалось все, чем бы он ни заинтересовался: он и писал, и в математике разбирался, и мог еще много чего. Очень печально, что он умер. — Она покивала, глаза ее затуманились. — Его смерть убила папу и маму. Он был чудесный человек и как сын, и как младший братишка.
Карл посмотрел на нее с пониманием, хотя на самом деле ничего не понял. Тот ли это Деннис Кнудсен, о котором говорили Лиза и Ассад?
— Я рада, что вы взялись за это дело, — добавила Камилла. — Жаль только, что мама и папа не дожили.
Карл взглянул на нее, стараясь проникнуть в суть:
— Что вы имеете в виду, говоря о деле? Автомобильную аварию?
— Да, — кивнула Камилла. — Автомобильную аварию, а затем вскоре и смерть Денниса. Деннис и правда был не прочь выпить, но дурью раньше никогда не баловался, мы тогда так и сказали полиции. Это было совершенно исключено. Ведь он же работал с молодежью и предостерегал ребят, чтобы они не пробовали никакой гадости, но полиция не стала в это вникать. Для полиции имело значение только то, что его не раз штрафовали за неосторожное вождение, и, найдя в его спортивной сумке эти поганые таблетки экстази, они сразу решили, что все ясно. — Тут ее глаза сузились в щелочки. — Но здесь что-то не сходится, потому что Деннис никогда даже не прикасался к этой мерзости. Иначе он потерял бы скорость реакции при вождении. Он эту дрянь ненавидел.
