— Сейчас тебе удался этот фокус, но завтра он у тебя уже не пройдет, — крикнула из-за стены женщина.
Ярость в ее голосе была для Мереты утешением.
— Я буду давать тебе испорченную еду, пока ты не протрешь стекла. Поняла? — прибавила ведьма.
А затем люминесцентные лампы под потолком погасли.
Некоторое время Мерета сидела, подняв глаза на слабо светящиеся бурые пятна зеркальных стекол и маленький незамазанный уголок, сквозь который пробивалось чуть больше света. Она заметила, что женщина пытается до него дотянуться, чтобы заглянуть внутрь, но Мерета специально оставила его повыше. Она попыталась припомнить, когда она вот так, всем своим существом, в последний раз испытывала такое упоительное чувство победы. Она знала — это продлится недолго, но в том времени, в котором она жила, только такие моменты придавали смысл ее существованию.
А еще воображаемая месть и мечты о свободе. И о том, как в один прекрасный день она свидится с Уффе.
В ту ночь Мерета в последний раз зажгла фонарик. Подойдя к чистому уголку на непроницаемом стекле, она посветила себе в рот. В десне зияла огромная дыра, но, насколько можно было разглядеть в этих условиях, с ней все было в порядке. То же самое показало прощупывание языком. Рана уже начинала заживать.
Через несколько минут свет фонарика начал тускнеть, и Мерета, опустившись на колени, принялась изучать запирающий механизм люка. Она видела его уже тысячи раз, но сейчас, пожалуй, самое время запомнить его устройство. Кто знает, зажжется ли когда-нибудь еще освещение на потолке?
Дверца шлюза имела закругленную и, по-видимому, коническую форму. Нижняя выемка — очевидно, затвор люка — в высоту была не более семидесяти пяти сантиметров, и здесь также щели почти не прощупывались. Внизу спереди была приварена металлическая втулка, которая удерживала дверцу в открытом положении. Мерета тщательно изучила ее, пока фонарик не погас окончательно.
Оставшись в темноте, она стала обдумывать дальнейшие действия.
Для нее было важно оставить за собой право распоряжаться тремя вещами. Во-первых, возможностью решать, когда и как ее будут видеть окружающие, и эту задачу она уже выполнила. Давно-давно, когда она только здесь очутилась, она тщательно обследовала всю поверхность стен вплоть до мельчайших подробностей в поисках того, что могло быть камерой наблюдения. Чудовища, которые заперли ее здесь, решили целиком положиться на зеркальные стекла И в этом был их просчет, потому что теперь она могла передвигаться по помещению, оставаясь для них невидимой.
Во-вторых, она намеревалась позаботиться о том, чтобы сохранить рассудок. Случались дни и ночи, которые она проводила в беспамятстве, не сознавая себя. Бывали недели, когда ее мысли вращались по замкнутому кругу, но она ни разу не допустила их полной остановки. Поняв, к чему это приведет, она заставила себя вспомнить случаи, когда другие люди справлялись с той же задачей. Люди, которым пришлось провести в изоляции десятки лет. В истории и в литературе имелись такие примеры: Папийон,
[23]
граф Монте-Кристо и многие другие. Раз они смогли, то сможет и она. Мерета силком заставляла свои мысли обращаться к книгам и фильмам, к самым лучшим воспоминаниям из своей жизни и таким образом сумела это преодолеть.
Потому что она желала остаться собой, Меретой Люнггор, до того самого дня, когда вырвется отсюда.
И еще она желала сама решать, как ей умереть, когда наступит срок. Это было третьей задачей, которую она перед собой ставила. Женщина за стеной говорила, что у них все решает какой-то там Лассе. Но когда дойдет до дела, эта волчица наверняка сумеет взять решение в свои руки. Мерета уже наблюдала, как в приступе ярости та теряла над собой контроль, и это могло повториться. Если она всерьез намерена открыть шлюз и выровнять давление, то для этого достаточно будет мгновенного припадка безумия. И когда-нибудь это мгновение, наверное, наступит.
Мерета провела в заточении почти четыре года, и для той женщины они тоже не прошли бесследно. Может быть, глаза глубже запали или голос изменился. В тех условиях, в каких находилась Мерета, ей трудно было точно определить возраст женщины, однако та прожила достаточно долго, чтобы потерять страх перед будущим. И это делало ее опасной.
Между тем, насколько могла судить Мерета, эта парочка за стеной была не сильна в технике. Они даже не сумели справиться с застрявшей кнопкой, и, к ее счастью, вероятно, не знают иного способа выровнять давление в камере, кроме как через дверцу шлюза. Поэтому, если Мерета сделает так, чтобы они без ее согласия не могли открыть шлюз, у нее будет достаточно времени, чтобы покончить с собой. Орудие есть — щипцы. Она наверняка сумеет захватить щипцами артерию и перекусить ее, если те двое за стеной внезапно решат сбросить в камере давление. Мерета не очень представляла себе, что тогда должно случиться, однако предупреждение женщины, что Мерету от этого разорвет изнутри, было ужасным. Невозможно представить себе более страшную смерть. Поэтому, когда и как, она будет решать сама.
Если же появится этот Лассе и возьмет дело в свои руки, то Мерете придется худо. Наверняка в камере кроме шлюза с карусельным затвором имеются другие каналы, по которым можно спустить давление. Не исключено, что для этого служит также вентиляционное устройство. Мерета не знала, для чего было предназначено это помещение, но обошлось оно явно недешево. Вероятно, его построили для чего-то ценного или значительного. Следовательно, здесь непременно должны быть антиаварийные устройства. Мерета уже заметила, что наверху торчат концы маленьких металлических трубок. Они были немногим больше мизинца, но, может быть, этого хватит? Возможно, через них в камеру закачивали свежий воздух, но этого она не знала. С таким же успехом эти приспособления могли служить для выравнивания давления. Но она точно знала, где находятся кнопки, при помощи которых этот Лассе захочет причинить ей вред.
До тех пор она решила сосредоточиться на предотвращении наиболее очевидных непосредственных угроз. Для начала отвинтила донышко металлического фонарика, вынула из него батарейки и с удовольствием убедилась, что фонарик изготовлен из крепкого металла с острыми краями.
Расстояние от края шлюза до пола составляло всего лишь два-три сантиметра, так что, выкопав ямку под втулкой, приваренной для удерживания открытой дверцы, она сможет потом при помощи поставленного в ямку фонарика не дать шлюзу открыться.
Мерета стиснула фонарик в руке. Этот инструмент давал возможность хоть чем-то управлять в собственной жизни, это было невероятно приятное чувство. Нечто подобное она испытала, когда впервые приняла противозачаточную таблетку. Когда впервые взбунтовалась против приемной семьи и гордо вышла, ведя за собой Уффе.
Расковырять бетон оказалось гораздо, гораздо труднее, чем она себе представляла. Первые два дня, пока у нее были еда и питье, прошли быстро, но когда бачок с хорошей едой опустел, силы быстро утекли из пальцев. Она и сама знала, что их хватит ненадолго, а пища, которую ей клали в бачок в последнее время, была совершенно несъедобной. Они отомстили ей за все. Из бачка воняло трупной гнилью. Каждую ночь Мерета, сидя на корточках, по пять-шесть часов подряд ковыряла фонариком бетонный пол под шлюзом, и это было очень изнурительно. Между тем тут нельзя было работать кое-как, и это составляло главную трудность. Нужна была ямка не шире фонарика, чтобы он входил в нее плотно и не падал. А поскольку фонарик был также единственным ее орудием, приходилось вдавливать его в пол, чтобы получить отверстие нужного диаметра, а затем тончайшими слоями выскребать из середины бетон.
