Он задумчиво глядел на африканское предместье, над которым летел вертолет. Запустение, трущобы, дым костров.
Разве они смогут победить нас? — думал он. Главное — проявить упорство и показать, что мы не шутим. Конечно, прольется много крови, в том числе и крови белых, как вчера вечером в Пайнтауне. Но чтобы сохранить в ЮАР власть белых, надо платить, и дорогой ценой. Большими жертвами.
Франц Малан откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и попробовал вздремнуть.
Скоро он узнает, что тревожит Яна Клейна.
В Пайнтаун, к оцепленному ресторану, они подъехали друг за другом, с промежутком в десять минут. И час с лишним пробыли в залитом кровью помещении вместе с местными полицейскими под командой комиссара Самуэла де Беера. И Ян Клейн, и Франц Малан не могли не признать, что налетчики поработали как следует. Число убитых, видимо, составит человек девять-десять, но это не главное. Кровавая расправа над невинными дегустаторами принесла нужные результаты. Белые пришли в бешенство, и уже раздавались призывы к мести. На пути в Дурбан Ян Клейн слышал по радио заявления Нельсона Манделы и президента де Клерка, которые сурово осудили случившееся. Вдобавок де Клерк пригрозил террористам беспощадным возмездием.
— Есть какие-нибудь зацепки насчет того, кто устроил этот кошмар? — спросил Ян Клейн.
— Пока нет, — ответил де Беер. — Даже машину их никто не видел.
— Лучше бы правительство сразу назначило вознаграждение, — сказал Франц Малан. — Я лично попрошу министра обороны поднять этот вопрос на следующем заседании кабинета.
В эту минуту на улице возникла суматоха — возле оцепления собралась толпа белых, многие демонстративно с оружием. Черные африканцы, заметив сборище, благоразумно сворачивали в сторону. Внезапно дверь ресторана распахнулась, и внутрь вбежала белая женщина лет тридцати. Она была на грани истерики и, увидев комиссара Сибанде, единственного чернокожего в этом помещении, вдруг выхватила пистолет и выстрелила в его сторону. Гарри Сибанде успел броситься на пол и укрыться за опрокинутым столом. Но женщина направилась прямо туда, судорожно сжимая обеими руками пистолет и продолжая стрелять. И все это время выкрикивала на африкаанс, что отомстит за брата, убитого вчера вечером. И не остановится, пока не будет уничтожен последний кафр.
Самуэл де Беер кинулся на нее, обезоружил и увел в полицейскую машину. Гарри Сибанде выбрался из укрытия. Он был потрясен. Одна из пуль пробила столешницу и порвала рукав его пиджака.
Ян Клейн и Франц Малан наблюдали за инцидентом, занявшим буквально несколько секунд, и думали об одном и том же. Поступок этой белой женщины ярко высветил цель, ради которой была устроена вчерашняя кровавая бойня. Это лишь начало. Ненависть прокатится по стране исполинской волной.
Вернувшийся де Беер сказал, утирая с лица пот и кровь:
— Ее можно понять.
Гарри Сибанде промолчал.
Ян Клейн и Франц Малан обещали де Бееру любую необходимую помощь. Разговор завершился взаимными уверениями, что теракт должен быть раскрыт и будет раскрыт в самое ближайшее время. Затем оба они покинули ресторан, на машине Яна Клейна выехали из Пайнтауна, направляясь на север по магистрали N-2, и возле указателя «Умхланга-Рокс» свернули к морю. Ян Клейн затормозил у рыбного ресторанчика, расположенного прямо на берегу. Здесь им никто не помешает. Они заказали морских раков и минеральную воду. С моря задувал мягкий ветерок. Франц Малан снял пиджак.
— Насколько мне известно, комиссар де Беер на редкость бездарный следователь, — сказал он. — А вот у его коллеги, у этого кафра, говорят, мозги куда лучше работают. И упорства ему не занимать.
— У меня те же сведения, — отозвался Ян Клейн. — Дознание будет бестолково топтаться по кругу, пока все, кроме родственников, не забудут об инциденте. — Он положил нож, промокнул рот салфеткой. — Смерть всегда штука неприятная. Никто не затевает кровавой бани без крайней нужды. С другой стороны, нет победителей без побежденных. Как нет победителей без жертв. Наверно, в сущности, я самый примитивный дарвинист. Выживает сильнейший, а значит, право на его стороне. Когда в доме пожар, не спрашивают, где он возник, а начинают тушить.
— Что будет с теми тремя? — спросил Франц Малан. — Помнится, я не видал, что там решили.
— Давай-ка прогуляемся после обеда, — с улыбкой предложил Ян Клейн.
Франц Малан понял: до поры до времени это и есть ответ на его вопрос. Он достаточно знал Яна Клейна и сообразил, что продолжать расспросы бессмысленно. Когда надо, он все узнает.
За кофе Ян Клейн рассказал, почему настаивал на встрече.
— Как ты знаешь, мы, сотрудники тех или иных разведслужб, работаем в подполье, и в нашей жизни есть неписаные законы и правила, — начал он. — Во-первых, мы все следим друг за другом. Наше доверие к коллегам всегда имеет предел. У каждого есть собственные средства контролировать свою личную безопасность. В том числе и способы оградить свою территорию от вторжений. Мы ставим вокруг мины, потому что другие поступают так же. Так создается равновесие, и все мы сообща можем делать свою работу. К сожалению, я обнаружил, что кое-кто слишком заинтересовался моими компьютерными файлами. Кому-то поручено следить за мной. И задание поступило с самого верху.
Франц Малан побледнел:
— Неужели план раскрыт?
Ян Клейн холодно посмотрел на него.
— Я, разумеется, не настолько легкомыслен. Содержание моих файлов никоим образом не раскрывает задачу, которую мы поставили перед собой и которую выполняем. Однако нельзя не учитывать, что достаточно умный человек сумеет сделать выводы, указывающие в верном направлении. И потому дело серьезное.
— Трудно будет выяснить, кто он, — сказал Франц Малан.
— Отнюдь, — ответил Ян Клейн. — Я уже выяснил.
Франц Малан с удивлением воззрился на него.
— Я начал искать с конца, — пояснил Ян Клейн. — Нередко это наилучший способ добиться результата. Я задался вопросом: откуда могло поступить задание? И очень скоро понял, что по-настоящему мои дела могут интересовать только двоих. Двоих, причем на самом верху. Президента и министра иностранных дел.
Франц Малан открыл рот, собираясь что-то сказать, но Ян Клейн остановил его:
— Погоди. Подумай хорошенько — и сам увидишь, что это очевидно. В стране объективно существует опасность заговора. Де Клерк имеет все основания бояться настроений, бытующих в определенных кругах верховного армейского командования. Точно так же он не может целиком рассчитывать на лояльность тех, кто руководит деятельностью разведслужб. Ситуация в стране очень нестабильна. Невозможно ни предвидеть всего, ни рассчитать заранее. Стало быть, потребность в информации чрезвычайно велика. В правительстве есть только один человек, которому президент полностью доверяет, — министр иностранных дел Бота. Как только я пришел к этому выводу, осталось перебрать возможных кандидатов на роль тайного президентского информатора. По причинам, которые объяснять незачем, подробности я опускаю, но в итоге у меня остался один-единственный кандидат. Питер ван Хеерден.
