Он прибыл в полицию к шести. По его расчетам, Анн-Бритт должна была вернуться из Треллеборга около семи. Мартинссон и Ханссон наверняка ушли поужинать, и почти наверняка – к Мартинссону. Когда у них смена совпадает, Мартинссон обычно приглашает Ханссона к себе.
Валландер знал, что сегодняшний вечер затянется: скоро все соберутся и засядут надолго. Он повесил куртку и позвонил в больницу. С трудом нашел врача, который сказал ему, что состояние Исы Эденгрен стабильное и что угрозы жизни нет.
Врач оказался знакомый – им уже приходилось работать вместе.
– А не скажешь ли мне одну вещь – в частном, так сказать, порядке… – воспользовался удачей Валландер. – Что это – крик о помощи, попытка привлечь к себе внимание? Или она в самом деле хотела покончить с собой?
– Если я правильно понимаю, это ты ее нашел.
– Да.
– Тогда позволю себе поиграть в дипломатию. Скажем так: ей повезло, что ты ее нашел. И еще больше повезло, что ты нашел ее вовремя.
Валландер понял. Он уже собирался поблагодарить и положить трубку, когда у него возник еще один вопрос.
– Скажи-ка, а никто не приходил ее навестить?
– Мы к ней сейчас не пускаем.
– Я понимаю. Меня интересует другое – кто-нибудь ею интересовался?
– Сейчас узнаю.
Ожидая ответа, Валландер шарил по карманам и нашел клочок бумаги с телефонами родителей Исы во Франции и в Испании.
– Никого не было, – наконец услышал он ответ. – Никто не звонил, никто не спрашивал. Кто, кстати, должен известить родителей?
– Мы.
Валландер нажал на рычаг, отпустил и набрал первый из номеров, не зная даже, куда звонит – в Испанию или Францию. Он насчитал пятнадцать длинных сигналов и набрал второй номер. Почти сразу ответил женский голос. Он представился. Это была Берит Эденгрен.
Он рассказал ей о случившемся. Она слушала не перебивая. Валландер вспомнил мальчика по имени Йорген, брата Исы. Он старался смягчить свой рассказ, но попытка самоубийства есть попытка самоубийства, никуда от этого не уйдешь.
Она выслушала и сказала спокойно:
– Я поговорю с мужем. Мы, естественно, должны обсудить, стоит ли возвращаться домой.
Образец родительской любви, подумал Валландер, чувствуя, что закипает.
– Я надеюсь, вы поняли, что дело могло кончиться очень плохо.
– Но ведь не кончилось, – хладнокровно ответила она. – К счастью.
Валландер дал ей телефон больницы. Подумав, он решил пока не спрашивать о Сведберге. Сейчас важнее узнать как можно больше о том маскараде на Иванов день, в котором Иса тоже должна была участвовать.
– Иса очень скрытна, – сказала мать. – Я ничего не знала ни о каком маскараде.
– Может быть, она говорила с отцом?
– Сильно сомневаюсь.
– Мартин Буге, Лена Норман и Астрид Хильстрём. Вам знакомы эти имена?
– Это ее друзья.
– Значит, Иса ни слова не говорила, куда они собираются на Иванов день?
– Нет.
– Это очень важно. Вы должны постараться вспомнить.
– Я на память не жалуюсь. Иса ничего нам не говорила.
– Попробуйте вспомнить, устраивали ли они переодевания у вас дома?
– Это что, так важно?
– Важно, раз я спрашиваю. Отвечайте на вопрос.
– Я не заглядываю в ее гардероб.
– Есть ли запасной ключ от дома?
– Он лежит в водосточном желобе с торца. Но Иса о нем не знает.
– Ей он в ближайшие дни и не понадобится.
Оставался только один вопрос.
– Иса не говорила вам, что куда-то собирается уехать после праздника?
– Нет.
– А если бы собиралась, сказала бы?
– Только если бы ей деньги понадобились. Впрочем, деньги ей были нужны всегда.
Валландер с трудом сдерживался.
– Мы с вами еще непременно свяжемся, – сказал он, с силой впечатал трубку в рычаг и тут же сообразил, что так и не знает, куда звонил – во Францию или Испанию.
Он пошел за кофе и вспомнил, что ему надо позвонить еще в одно место. Отыскал номер – на этот раз ему повезло.
– Брур Сунделиус?
– Я вас слушаю.
Голос пожилой, но очень уверенный.
Валландер назвал себя и хотел было задать первый вопрос, но Сунделиус его опередил:
– Я ждал звонка из полиции. Удивительно, что вы собрались позвонить только сейчас.
– Я звонил несколько раз, но никто не отвечал. Почему вы, собственно, ждали звонка?
Сунделиус ответил без промедления:
– У Карла-Эверта почти не было друзей. Я – один из них. Поэтому я и был уверен, что вы мне позвоните и будете расспрашивать.
– О чем?
– Это вам лучше знать.
Логично, подумал Валландер. В здравом уме наш директор банка, даром что на пенсии.
– Мне бы очень хотелось с вами встретиться, – сказал он. – У вас дома или, если вам неудобно, здесь, в полиции. Лучше всего завтра с утра.
– Раньше я каждое утро уходил на работу, – сказал Сунделиус, – а теперь изнемогаю от безделья. Просто на стенку лезу, не знаю, куда девать время. Жду вас в любое время, начиная с половины пятого утра. Я живу на Ведергренд. Я мог бы и сам прийти, но у меня с ногами неважно. Сколько вам лет?
– Скоро пятьдесят.
– Тогда у вас, наверное, ноги получше. К тому же в вашем возрасте надо больше двигаться. Иначе сами знаете – сердце, диабет…
Валландер остолбенел.
– Вы меня слушаете?
– Да, – сказал Валландер. – Я вас слушаю. Завтра в девять утра. Договорились?
Они собрались на оперативку в половине восьмого вечера. Лиза Хольгерссон появилась в последнюю минуту в сопровождении нового прокурора, замещающего уехавшего в Уганду Пера Окессона. После многолетних колебаний Пер наконец решился и взял отпуск без сохранения содержания. Его не было уже восемь месяцев, он работал в Международном комитете по делам беженцев. Он время от времени писал Валландеру, философствовал, пытался анализировать, как сказалась на его жизни перемена обстановки.
Валландеру его не хватало, хотя близкими друзьями они никогда не были. Иногда он завидовал решимости Пера. Сможет ли он сам когда-либо отказаться от своей профессии и заняться чем-нибудь другим? Скоро ему стукнет пятьдесят, а там уж вряд ли что-то изменится.
Он постучал карандашом по столу и оглядел комнату. Стул Сведберга по-прежнему пустовал. Пройдет время, подумал он, и кто-то займет его место.
