Резонный аргумент, подумал Валландер.
- И все же мне трудно помыслить иной мотив похищения, кроме боязни, что обнаружится подлинная причина смерти, - сказал он.
- Может, он что-нибудь проглотил?
Валландер поднял брови:
- Что, например?
- Алмазы. Наркотики. Да мало ли что.
- Прозектор бы нашел.
- Что же делать?
- Кто такой Тиннес Фальк? Дела мы не возбуждали, а потому не занимались ни им самим, ни его жизнью. Однако Энандер взял на себя труд прийти в управление и усомниться в причине его смерти. В разговоре со мной жена Фалька сказала, что он чего-то опасался. И что у него было много врагов. Возможно, этот человек далеко не прост.
Мартинссон поморщился:
- Компьютерный консультант с кучей врагов?
- Так она сказала. И никто из нас ее не расспросил.
Мартинссон принес с собой папку со скудными материалами касательно Тиннеса Фалька.
- Детей мы не опрашивали, - сказал он. - Мы вообще никого не опрашивали, поскольку считали, что он умер естественной смертью.
- Мы и сейчас так считаем, - уточнил Валландер. - По крайней мере, эта версия не менее возможна, чем любая другая. Зато нельзя не признать, что имеется связь между ним и Соней Хёкберг. А может, и Эвой Перссон.
- Почему бы и не с Лундбергом?
- Верно. Может, и с Лундбергом.
- В любом случае не приходится сомневаться, что Тиннес Фальк был мертв, когда Соню Хёкберг сожгли. То есть убить ее он не мог.
- Если, несмотря ни на что, принять версию, что Фалька убили, то его убийца мог разделаться и с Соней Хёкберг.
На Валландера с новой силой накатило раздражение. Они натолкнулись на что-то совершенно непонятное. Нет, снова подумал он, в основе тут что-то другое. Надо копать глубже.
Мартинссон зевнул. Валландер знал, что в это время он обычно спит.
- Вопрос в том, далеко ли мы этак продвинемся, - заметил он. - Не наше это дело - разыскивать сбежавший труп.
- Надо бы глянуть на квартиру Фалька. - Мартинссон подавил очередной зевок. - Он жил один. Начнем с этого, а потом с женой его потолкуем.
- С бывшей женой. Они в разводе.
Мартинссон встал:
- Пойду домой, посплю. Как у тебя с машиной?
- Завтра будет готова.
- Подвезти тебя?
- Я еще посижу.
Мартинссон не уходил, топтался у стола:
- Я понимаю, ты расстроен. Из-за фотографии этой в газете…
Валландер пристально посмотрел на него:
- Каково твое мнение?
- О чем?
- Виноват я или нет?
- Пощечину ты ей дал, это ясно. Но я думаю, все было так, как ты говоришь. То есть сперва она кинулась с кулаками на свою мамашу.
- Я для себя все решил, - сказал Валландер. - Если мне повесят выговор, я уйду.
Он удивился собственным словам. Мысль уйти в отставку, если внутреннее расследование закончится не в его пользу, до сих пор даже в голову ему не приходила.
- Тогда мы поменяемся ролями.
- Как это?
- Мне придется убеждать тебя остаться на службе.
- У тебя не получится.
Мартинссон не ответил. Взял папку и ушел. А Валландер остался. Немного погодя в кафетерий зашли двое полицейских из ночной смены, кивком поздоровались. Валландер рассеянно слушал их разговор: один из них подумывал купить к весне новый мотоцикл.
Сварив себе кофе, полицейские ушли. Валландер снова был в одиночестве. Он не отдавал себе в этом отчета, но в голове мало-помалу формировалось некое решение.
Он посмотрел на часы. Почти полдвенадцатого. Вообще-то надо бы подождать до завтра. Но его подгоняло беспокойство.
Незадолго до полуночи комиссар вышел из управления.
В кармане лежали отмычки, которые обычно хранились в нижнем ящике стола.
До Апельбергсгатан он дошагал за десять минут. Дул слабый ветерок, температура немного выше нуля. Небо затянуто тучами. Город казался необитаемым. Лишь несколько тяжелых трейлеров проехали мимо на пути к паромам, следующим в Польшу. Валландер подумал, что как раз в этот полуночный час умер Тиннес Фальк. Время было указано на окровавленной банковской выписке в руке покойного.
Он постоял в тени, глядя на дом № 10 по Апельбергсгатан. На верхнем этаже, где жил Фальк, темно. На следующем тоже. А вот ниже светилось одно окно. Валландер вздрогнул. Как раз там он однажды заснул в объятиях чужой женщины, вдрызг пьяный, так что даже не понимал, где находится.
Нащупав в кармане отмычки, он помедлил. То, что он собирался сделать, незаконно, да и не нужно. Мог бы подождать до утра и затребовать ключи от квартиры. Но его донимало беспокойство, к которому он относился с уважением. Оно возникало, только когда интуиция подсказывала, что надо торопиться.
Дверь подъезда оказалась не заперта. Он не забыл прихватить из конторы карманный фонарик. В подъезде потемки. Комиссар прислушался, потом осторожно двинулся вверх по лестнице, пытаясь вспомнить тот раз, когда был здесь, в компании чужой женщины. Но образы памяти исчезли без следа. Вот и верхняя площадка. Две двери. Квартира Фалька направо. Он снова прислушался. Приложил ухо к двери слева. Ни звука. Зажал в зубах фонарик, достал отмычки. Будь у Фалька замки с секретами, ему бы пришлось отступиться. Однако замок был один, и самый обыкновенный, английский. Не очень-то вяжется со словами жены, подумал он. Что Фальк чего-то опасался, что у него были враги. Все это не иначе как вымысел.
С замком он проваландался дольше, чем ожидал. Пожалуй, потренироваться не мешает не только в стрельбе. Вон ведь вспотел даже. Пальцы какие-то неуклюжие, отмычки неудобные. Но в конце концов замок все же поддался. Он осторожно открыл дверь, прислушался. На миг ему почудилось в темноте чье-то дыхание. И тотчас все стихло. Он вошел в переднюю и осторожно закрыл за собой дверь.
Входя в незнакомую квартиру, комиссар первым делом всегда обращал внимание на запах. Но здесь в передней вообще ничем не пахло. Словно квартира только что построена и в ней еще никто не жил. Он взял это на заметку и с фонариком в руке осторожно двинулся в глубь помещений, готовый к тому, что там все-таки может кто-то обнаружиться. Убедившись, что квартира пуста, разулся, задернул все шторы и только тогда зажег лампы.
Телефонный звонок застал комиссара в спальне. Он вздрогнул. Звонок повторился. Он затаил дыхание. Где-то в темной гостиной включился автоответчик, и он поспешил туда. Но сообщения не оставили. Просто положили трубку. Кто звонил? Среди ночи? Покойнику?
Валландер подошел к одному из окон, выходящих на улицу. В щелку между шторами осторожно глянул наружу. Ни души. Всмотрелся в густые тени. Никого.
