- Мог бы вызвать машину.
Ханссон внимательно посмотрел на него:
- Значит, по-твоему, я мог бы стоять здесь и разговаривать с людьми, обдавая их запахом перегара?
- От одной-то рюмки? - сказал Валландер. - Я же не говорю, что тебе надо было напиваться.
Он уже хотел уйти, как вдруг вспомнил, что после совещания Ханссон был на докладе у прокурора:
- Викторссон что-нибудь говорил?
- Да в общем нет.
- А все-таки? Что-то ведь он наверняка сказал.
- Сказал, что не видит причин сосредоточивать розыскные мероприятия на определенном направлении. Надо, мол, продолжать работу по широкой схеме. Произвольно.
- Полиция никогда не действует произвольно, - заметил Валландер. - Ему бы следовало знать.
- Во всяком случае, так он сказал.
- И это все?
- Да.
Валландеру вдруг показалось, что Ханссон отвечал уклончиво. Словно не решался о чем-то сообщить. Он подождал, но Ханссон молчал.
- В половине первого можешь закругляться. А я пойду, завтра увидимся.
- Надо мне было одеться потеплее. Холодно.
- Осень на дворе. Зима не за горами.
Комиссар зашагал к центру города. И чем дольше размышлял, тем меньше сомневался, что Ханссон о чем-то умолчал. А когда вышел на Руннерстрёмсторг, сделал однозначный вывод: Викторссон отпустил какое-то замечание по его, Валландера, адресу. Насчет якобы жестокого обращения. Насчет внутреннего расследования.
Его раздосадовало, что Ханссон ничего не сказал. Но не удивило. Ханссон очень старался одинаково дружить со всеми. Черт, как же он устал. А может, и подавлен.
Он огляделся по сторонам. Служебный автомобиль стоял на прежнем месте. Он отпер дверцу, сел за руль и уже собрался запустить мотор, как зазвонил мобильник. Пришлось достать его из кармана. Звонил Мартинссон.
- Ты где? - спросил Валландер.
- Дома.
- Почему? Не нашел Мулина?
- Мудина. Роберта Мудина. Просто у меня возникли сомнения.
- Какие же?
- Ну, ты сам знаешь, как бывает. По инструкции нам не разрешается почем зря привлекать к работе посторонних лиц. Вдобавок Мудин сидел в тюрьме. Правда, всего лишь несколько месяцев.
Валландер понял: Мартинссон сдрейфил. Такое с ним и раньше бывало. Раз-другой они даже поцапались из-за этого. Комиссару иногда казалось, что Мартинссон слишком уж осторожничает. Он не употреблял слова «трусит», хотя в глубине души имел в виду именно это.
- Сперва нам следовало бы получить санкцию прокурора, - продолжал Мартинссон. - И по крайней мере обсудить это с Лизой.
- Ты же знаешь, ответственность я беру на себя, - сказал Валландер.
- Тем не менее.
Комиссар понял, что Мартинссон настроен решительно.
- Во всяком случае, можешь дать мне адрес Мудина. Тогда я полностью сниму с тебя ответственность.
- Может, повременим?
- Нет, - отрезал Валландер. - Время работает против нас. Мне нужно знать, что в этом компьютере.
- Если тебе интересно мое личное мнение, то тебе необходимо поспать. В зеркало не смотрел? Вид у тебя ни к черту.
- Сам знаю. Давай адрес.
В бардачке, битком набитом бумагой и скомканными одноразовыми тарелками из гриль-баров, комиссар отыскал карандаш и на обороте квитанции за бензин записал продиктованный Мартинссоном адрес.
- Без малого полночь уже, - сказал Мартинссон.
- Знаю. Завтра утром увидимся.
Валландер отключил мобильник, положил его рядом на сиденье. Но, собираясь запустить мотор, неожиданно заколебался. Мартинссон прав. В первую очередь надо бы поспать. Какой, собственно, смысл ехать сейчас в Лёдеруп? Роберт Мудин наверняка спит. Лучше подождать до завтра.
Однако поехал он все-таки прочь из города, на восток, в сторону Лёдерупа.
Гнал на большой скорости, чтобы унять злость и не думать о собственных решениях.
Листок с адресом лежал на сиденье, рядом с мобильником. Когда Мартинссон назвал адрес, Валландер сразу сообразил, где это. Всего в нескольких километрах от дома, в котором жил его отец. И старшего Мудина, отца Роберта, он в свое время встречал. Только имя его тогда не запомнил. Комиссар опустил стекло, холодный ветер обвеял лицо. Черт бы побрал и Ханссона, и Мартинссона. Ковриком стелются перед начальством, лишь бы ни за что не отвечать!
В четверть первого он свернул с магистрального шоссе. Конечно, есть большой риск, что он подъедет к темному, спящему дому. Но гнев и досада прогнали усталость. Ему нужен Роберт Мудин. И он заберет парня с собой на Руннерстрёмсторг.
Дом, покрашенный в белый цвет, был окружен большим садом. В свете фар Валландер увидел одинокую лошадь, неподвижно замершую в загоне. У фасада припаркован джип и еще один автомобиль поменьше. В нижнем этаже светилось несколько окон.
Валландер затормозил, заглушил мотор и вылез из машины. В ту же минуту над входной дверью вспыхнула лампочка и на крыльцо вышел мужчина. Комиссар узнал его. Память не подвела: они действительно встречались.
Он подошел к крыльцу, поздоровался. Мужчине было лет шестьдесят, худой, сутулый. Руки чистые, нипочем не скажешь, что крестьянин.
- Я вас узнал, - сказал Мудин. - Ваш отец жил тут по соседству.
- Да, мы встречались. Только я запамятовал, в связи с чем.
- Ваш отец бродил по полю, - напомнил Мудин. - С сумкой в руках.
Валландер вспомнил. Однажды у его отца случилось помрачение сознания и он решил отправиться в Италию. Собрал сумку и пешком двинул из дома. Мудин обнаружил его, когда он топтался в глине средь чистого поля, и позвонил в полицию.
- После его кончины мы, пожалуй, ни разу не видались, - сказал Мудин. - Дом-то продан.
- Гертруд переехала к сестре в Сварте. Я даже не знаю, кто купил дом.
- Какой-то тип с севера, якобы коммерсант. Но я подозреваю, что вообще-то он самогонщик.
Валландер прямо воочию представил себе, как в отцовской студии орудует самогонщик.
- Полагаю, вы приехали из-за Роберта, - прервал Мудин ход его мыслей. - Мне казалось, он полностью искупил свою вину, а?
- Безусловно, - заверил Валландер. - Но приехал я и правда из-за него.
- Что он натворил на сей раз?
В голосе Мудина сквозила горечь.
- Ничего. Наоборот, мы надеемся на его помощь.
Мудин удивился. Но на душе у него явно полегчало. Кивком он пригласил Валландера в дом. Комиссар поднялся на крыльцо, вошел.
- Жена спит, - сказал Мудин. - У нее затычки в ушах.
