Толстуха семенит за мороженым, а следом за ней семенит мопс.
Я больше не могу сдерживаться и прыскаю. А когда собачонка первой добралась до
мороженого и вцепилась в крышку, я от смеха чуть не умерла. Оглядываюсь на Люка
и глазам своим не верю. Он тоже покатывается со смеху, вытирая слезы. Боже, я
думала, Люк Брендон вообще не умеет смеяться.
— Ужас, — наконец могу произнести я. — Конечно, потешаться
над людьми нехорошо, но…
— Эта собака! — снова хохочет Люк. — Ну и собака, черт
возьми!
— А костюмчик-то! — веселюсь я, когда мы проезжаем мимо
толстухи, — она наклонилась над мороженым, выставив вверх свой необъятный зад.
— Простите, но, по-моему, надо ввести запрет на производство и ношение розовых
велюровых спортивных костюмов.
— Согласен, — говорит Люк и серьезно кивает. — Отныне ввожу
запрет на розовые велюровые спортивные костюмы. И на галстуки.
— И на плавки с гульфиком, — брякаю я, мгновенно краснея. Ну
кто меня за язык тянул говорить про трусы с гульфиком при Люке Брендоне? И
торопливо добавляю: — На сладкий попкорн тоже.
— Решено, — говорит Люк. — Значит, так, отныне под запретом
розовые велюровые костюмы, галстуки, плавки с гульфиком, сладкий попкорн…
— И клиенты с крупными купюрами, — подает голос таксист с
переднего сиденья.
— Да, пожалуй, — соглашается Люк, — и клиенты с крупными
купюрами.
— И клиенты, которых тошнит, — они хуже всех.
— Ладно…
— И клиенты, которые ни хрена не знают, куда их везти.
Мы с Люком переглядываемся и хихикаем.
— И которые не говорят на английском. Ох и достают же они…
— Понятно, — произносит Люк, — в общем… большинство
клиентов.
— Не поймите меня превратно, — говорит таксист, сворачивая к
универмагу «Хэрродс». — Я против иностранцев ничего не имею… Вот и приехали. По
магазинам собрались?
— Точно, — отвечает Люк и достает бумажник.
— А что ищете?
Я в ожидании смотрю на Люка. Он ведь не сказал, что мы будем
покупать. Одежду? Лосьон после бритья? Мне придется после каждого пробника
нюхать его щеку? (Вообще-то я не против.) Мебель? Что-нибудь обычное, вроде
письменного стола?
— Багаж, — отвечает он и протягивает таксисту десятку. —
Сдачи не надо.
Багаж! Чемоданы, портпледы и тому подобное. Проходя по
отделу и рассматривая аккуратные плоские чемоданы и сумки из телячьей кожи от
Луи Вуиттона, я поражена. Багаж. Почему я раньше никогда не думала о багаже?
Тут надо вам кое-что пояснить. Вот уже несколько лет я живу
по определенному магазинному циклу. По-моему, он несколько похож на фермерский.
Только вместо пшеница-кукуруза-ячмень-пар моя система выглядит как
одежда-косметика-обувь-одежда (этап отдыха у меня обычно отсутствует). Шопинг
действительно сродни земледелию. Нельзя все время покупать одно и то же — нужно
разнообразие, иначе вскоре все надоест и станет скучно ходить по магазинам.
Я была уверена, что в моем шопинге регулярности и
разнообразия не меньше, чем у других. Надо вам сказать, я на этом деле собаку
съела. Но посмотрите, чего я себя лишала все это время? Страшно подумать,
сколько возможностей упущено. Чемоданы, дорожные сумки, шляпные коробки с
монограммой… Коленки подкашиваются. Я присаживаюсь на покрытый ковром пьедестал,
рядом с кожаным несессером.
Как я могла не замечать багаж? Как могла обойти вниманием
целый рыночный сектор?
— Ну, как думаете? — спрашивает Люк. — Есть что-нибудь
стоящее?
И теперь, конечно, я чувствую себя подлой обманщицей. Ну
почему он, например, не захотел купить себе какую-нибудь классную белую
сорочку, кашемировое кашне или хотя бы крем для рук? Я бы могла не только дать
дельный совет, но еще бы и по ценам проконсультировала. Но чемоданы. В
чемоданной сфере я неопытный новичок.
— Э-э… смотря для чего, — тяну я время. — Они все неплохо
смотрятся.
— Да, это точно. — Он окидывает взглядом кожано-пластиковые
залежи. — А вы лично какой бы выбрали? Если бы вам нужен был чемодан, какой бы
вы купили?
Нет, это не к добру. Сейчас блефовать не стоит.
— Откровенно говоря, я в этой области не очень большой
специалист.
— В какой, в магазинах? — удивляется Люк.
— В чемоданах. Я не часто с ними сталкивалась. Понимаю, надо
было больше уделять этому внимания, но…
— Ничего страшного, — улыбается Люк. — С точки зрения
любителя, какой бы вы выбрали?
Ну, это совсем другое дело.
— Хм. — Я деловито встаю. — Тогда давайте посмотрим получше.
Господи, как это весело. Мы выстроили в ряд восемь чемоданов
и принялись давать им оценки за внешность, вес, качество внутренней отделки,
количество отделений и карманов и прочность колесиков (для этого я прошлась
туда-сюда с каждым чемоданом по очереди; к тому времени продавец устал
слоняться за нами по пятам и оставил нас в покое). Потом мы выясняем, имеется
ли в комплекте к чемодану портплед, и набавляем за это баллы.
Кажется, цена для Люка вообще не имеет значения, и это
хорошо, потому что цифры на ярлычках астрономические. Однако удивительно, как
быстро тысяча фунтов кажется вполне приемлемой ценой для чемодана, тем более
что точно такой же кофр с монограммой Луи Вуиттона стоит в десять раз дороже. Я
даже думаю, а не купить ли мне серьезный качественный чемодан вместо своей
потертой дорожной сумки. Но сегодня мы делаем покупки для Люка, а не для меня.
И, как это ни странно, выбирать вещи для других тоже очень увлекательно. В
конце концов мы останавливаемся на темно-зеленом кожаном чемодане с модными колесиками
и бледно-бежевом чемоданчике из телячьей кожи, который чуть тяжелее зеленого,
но у него изумительная шелковая внутренняя обивка, и вообще он такой красивый,
что я не могу на него налюбоваться. К бежевому прилагается такого же цвета
портплед и не менее великолепный несессер. Ах, если бы я покупала для себя… Но
выбор не за мной. Чемодан покупает Люк, так что ему и решать. Мы сидим рядом на
полу и смотрим на чемоданы.
— Зеленый практичнее, — наконец произносит Люк.
— Угу, — бесстрастно бубню я в ответ, — пожалуй.
— Он легче, и колеса у него лучше. — Угу.
— А эта светлая кожа наверняка испачкается уже через пару
секунд. Зеленый — не такой маркий цвет.
— Угу, — снова бормочу я без особого энтузиазма.
Он вопросительно на меня смотрит:
