— Помочь? — слабо переспрашиваю я.
— А завтра все доделаю и позвоню в компанию, чтобы они
забрали готовые рамки. Знаешь, они очень удачно придумали — не нужно отправлять
почтой. Они сами приедут и заберут, а тебе пришлют чек. Должно быть около
трехсот фунтов. Неплохо, а?
— Подожди. Как это они мне пришлют чек? Сьюзи смотрит на
меня как на тупицу:
— Бекки, это же твои рамки.
— Но сделала их ты! Сьюзи, это тебе они должны прислать
деньги!
— Но я же их для тебя сделала! Чтобы ты смогла заработать
триста фунтов!
Я молча гляжу на нее и чувствую, как слезы подкатывают к
горлу. Сьюзи сделала для меня эти рамки. Медленно сажусь на кровать, беру в
руки рамку, провожу пальцем по ткани. Она безупречна. Такую рамку можно
выставить на продажу в самом дорогом магазине.
— Сьюзи, это твои деньги, не мои, — наконец говорю я. —
Теперь это твое дело.
— А вот и нет, — отвечает она с торжеством в голосе. — У
меня есть свое дело.
Она подходит к кровати и что-то достает из-под кучи рамок.
Это тоже рамка, но не такая, как остальные. Она обтянута мягкой серебристой
тканью, сверху розовыми буквами написано «АНГЕЛ», а на уголках болтаются
серебристые помпончики. Это самая классная и китчевая рамка в мире.
— Нравится? — неуверенно спрашивает она.
— Очень! — Я выхватываю у нее рамку, чтобы разглядеть
получше. — Где купила?
— Я не купила. Я ее сама сделала.
— Что? Ты сама сделала?
— Да, пока смотрела «Соседей». Кстати, ужасная была серия.
Бет узнала про делишки Джои и Скай.
Я в шоке. Откуда у Сьюзи вдруг открылись такие таланты?
— Как думаешь, сгодятся на продажу? — Она осматривает рамку
со всех сторон. — Будут их покупать?
Будут ли их покупать?
— Сьюзи, — говорю я серьезно. — Ты станешь миллионершей.
И весь вечер мы пьем, планируя бешеный взлет карьеры
Сьюзи-предпринимательницы. Мы смеемся до колик, обсуждая, что ей надеть на
встречу с королевой — «Шанель» или «Праду», и к ночи я совершено забываю и про
инцидент с Люком Брендоном, и про «Банк Хельсинки», и вообще все беды минувшего
дня.
На следующее утро беды наваливаются на меня одновременно,
как в фильме ужасов. Я просыпаюсь бледная, меня бьет озноб, и больше всего мне
хочется вообще не вставать. На работу идти не хочется. Остаться бы дома, под
теплым одеялом, смотреть телик и быть компаньонкой Сьюзи-миллионерши.
Но сейчас у нас запарка, и Филип ни за что не поверит, что я
заболела.
Каким-то образом мне удается отодрать себя от кровати,
одеться и доковылять до метро.
В кофейне покупаю огромную порцию капуч-чино, шоколадный
кекс и пышку. Плевать, если растолстею. Мне необходимы глюкоза, кофеин и
шоколад, и побольше.
К счастью, в офисе все так заняты, что болтать некогда и нет
нужды рассказывать, как у меня прошел вчерашний день. Клэр что-то самозабвенно
печатает, а у меня на столе лежит целая стопка корректуры. А потому, проверив
электронную почту — ни одного сообщения, — я с тяжким вздохом поудобнее
устраиваюсь на стуле и начинаю вычитывать скопившийся материал.
«Балансировать на грани риска и прибыли, вложив деньги в
игру на фондовой бирже, — задача не из простых, особенно если речь идет о
начинающем инвесторе…»
Боже, ну и тоска.
«Хотя в некоторых секторах прибыль может быть внушительной,
никто не даст никаких гарантий, а для мелкого инвестора…»
— Ребекка?
Я поднимаю глаза. Филип идет к моему столу с очередной
бумажкой в руке. Вид у него не очень довольный. На какое-то мгновение мне
почудилось, что он говорил с Джилл Фокстон из кадрового агентства «Уильям
Грин», все про меня узнал и теперь собирается уволить. Но когда Филип подходит
ближе, я вижу, что в руках у него, как всегда, занудный пресс-релиз.
— Ребекка, я хочу, чтобы вы пошли туда вместо меня. В
пятницу. Я бы сам сходил, но буду занят тут по маркетинговым вопросам.
— А, — отвечаю я без малейшего энтузиазма и забираю бумажку.
— Хорошо. А что за тема?
— Ярмарка предложений по частному финансированию в
«Олимпии». Мы всегда ее посещаем. Тоска, смертная тоска.
— Банк «Барклейз» устраивает в перерыве небольшой прием с
шампанским, — добавляет он.
— Ну ладно, — реагирую я с уже большим энтузиазмом. —
Наверное, интересно будет. А что конкретно…
Я смотрю на листок бумаги и только теперь замечаю шапку с
логотипом «Брендон Комьюникейшнс». Мое сердце замирает.
— Да просто большая выставка, будут представлены все секторы
индивидуального финансирования, — рассказывает Филип. — Беседы, стенды,
встречи. Просто опишете все, что покажется интересным. На ваше усмотрение.
— Хорошо, — помедлив, соглашаюсь я. Какое мне, собственно,
дело, будет ли там Люк Брендон? Не стану обращать на него внимания, и все дела.
Отнесусь к нему с тем же уважением, с каким он отнесся ко мне. А если он
попытается со мной заговорить, гордо подниму голову, развернусь и…
— Как там корректура? — спрашивает Филип.
— Отлично, — говорю я и беру верхний листок. — Скоро
закончу.
Он кивает и уходит, а я снова принимаюсь читать.
«…А для мелкого инвестора риск от подобных вложений может
перевесить потенциальную прибыль».
Господи, вот скука. Я даже не могу заставить себя
сосредоточиться на смысле того, что читаю.
«Все большее количество инвесторов требуют высоких доходов,
характерных для игры на фондовой бирже, но с предоставлением серьезных гарантий.
Один из возможных вариантов — вложить средства в фонд „Трэкер“, который
автоматически отслеживает 100 самых успешных компаний…»
Последняя фраза наводит меня на мысль. Я пододвигаю к себе
блокнот и нахожу новый номер Элли в «Уэзерби».
— Элеонор Грангер. — Ее голос доносится словно издалека,
отдаваясь эхом. Наверное, линия плохая.
— Привет, Элли, это Бекки. Слушай, а куда подевались
батончики «Трэкер»? Такие вкусные, правда? Я уже сто лет их не…
В трубке слышится какая-то возня, и я смотрю на нее в
удивлении. На том конце провода Элли извиняется перед кем-то.
— Бекки! — шипит она в трубку. — Я говорила по громкой
связи! И в моем кабинете был начальник отдела.
