Мамочки!
Я стану миллионершей. Мультимиллионершей. Я знала, знала! Я
предчувствовала. Таркин в меня влюбится, попросит стать его женой, и мы
поженимся в шикарном замке в Шотландии, как в фильме «Четыре свадьбы и одни
похороны» (только у нас, конечно, никто не умрет). И у меня будет 25 миллионов
фунтов.
И что тогда скажет Дерек Смит? Ха!
Ха!
— Чаю хочешь? — спрашивает Сьюзи, кладя трубку. — Чарли
такой душка. Он напишет обо мне в статье о новых талантах Великобритании.
— Замечательно, — еле слышно отвечаю я и откашливаюсь. — Я
тут… Таркина увидела.
Надо убедиться, что это не другой Таркин Клиф-Стюарт, чей-то
чужой кузен. Господи, прошу тебя, пусть на свидание меня позовет тот, который
богат.
— А, — легкомысленно отвечает Сьюзи, — про него все время
печатают в таких статейках. — Она пробегает глазами страницу и качает головой:
— Ну надо же, они всегда все преувеличивают. Двадцать пять миллионов!
Мое сердце перестает биться.
— А разве у него нет двадцати пяти миллионов? — равнодушно
спрашиваю я.
— Конечно, нет! — смеется она так, будто это самое дурацкое
предположение на свете. — Поместье стоит примерно… ну, не знаю. Миллионов
восемнадцать.
Восемнадцать миллионов. Ладно, сгодится.
— Ох уж эти журналюги… — понимающе закатываю я глаза.
— Тебе с бергамотом или обычный?
— С бергамотом, — отвечаю я, хотя на самом деле выпила бы
чая сорта тайфу. Поскольку, пожалуй, пора привыкать к роскоши. Если уж мне
предстоит стать девушкой Таркина Клиф-Стюарта.
Ребекка Клиф-Стюарт.
Бекки Клиф-Стюарт.
«Здравствуйте, это Ребекка Клиф-Стюарт. Да, жена Таркина. Мы
познакомились на… Да, на мне был костюм от Шанель. Как вы запомнили?»
— Кстати, — вспоминаю я, — Таркин не сказал, где мы с ним
встретимся?
— Он за тобой заедет.
Ну конечно. Пятнадцатый из самых богатых холостяков Англии
не назначает встречи у станции метро, так ведь? Он самолично заезжает за
девушкой.
Вот оно. Вот оно! Наконец-то начинается новая жизнь.
Никогда еще я не готовилась к свиданию так долго. Никогда.
Ровно в восемь утра открываю свой гардероб и вижу, что мне совершенно нечего
надеть. В 19.30 того же дня накладываю второй слой туши на ресницы, душусь
«Коко Шанель» и выхожу в гостиную, чтобы выслушать вердикт Сьюзи.
— Обалдеть! — отрывается она от рамки, которую обтягивает
линялой джинсой. — Выглядишь… потрясающе!
Признаюсь, я с ней полностью согласна. На мне все черное, но
шикарное. Такой бархатный, мягкий, благородный черный цвет. Простое платье без
рукавов от «Уистлз», самые высокие из всех шпилек от Джимми Шу и пара безумно
красивых сережек из необработанного аметиста. И пожалуйста, не спрашивайте,
сколько все это стоило, потому что подобный вопрос неуместен. Это вложение
капитала. Самая большая инвестиция в моей жизни.
Я весь день ничего не ела, поэтому выгляжу мило и изящно, и
первый раз в жизни мои волосы легли как надо.
Но внешность — это еще не все, так? Поэтому я проявила
тактическую хитрость — зашла в книжный и купила книгу про Вагнера. Я ее
почитала — пока сох лак на ногтях — и даже заучила несколько строчек, чтобы
можно было поддержать разговор.
Не знаю, что еще интересует Таркина помимо Вагнера. Но
этого, наверное, хватит.
И вообще, я так понимаю, он меня поведет в какой-нибудь
роскошный ресторан с живой музыкой, так что мы весь вечер будем танцевать,
тесно прижимаясь друг к другу, и нам будет не до разговоров.
Звонок в дверь. Я вздрагиваю. Сердце колотится. Но внешне я
абсолютно спокойна. Начинается мое мультимиллионное будущее. Люк Брендон —
завидуй и мучайся!
— Я открою, — улыбается мне Сьюзи и исчезает в прихожей.
Секунду спустя я слышу ее голос: — Тарки!
— Сью!
Еще раз смотрю на свое отражение, делаю глубокий вдох и
поворачиваюсь к двери — как раз в тот момент, когда входит Таркин. Ну вот,
очередной дурацкий антикварный костюм. Странно, но сегодня меня это совершенно
не раздражает. Я вообще не замечаю его внешности. Просто пялюсь на него. Пялюсь
и не могу произнести ни слова. В моем мозгу одна-един-ственная мысль: двадцать
пять миллионов фунтов.
Двадцать пять миллионов фунтов. От повторения этих слов в
голове появляется приятная легкость, как от катания на карусели. Мне вдруг
хочется сорваться с места и с криком «Двадцать пять миллионов! Двадцать пять
миллионов!» носиться по комнате, расшвыривая деньги, как в дешевой комедии.
Но я не стану этого делать. Конечно нет.
— Привет, Таркин. — Я ослепительно улыбаюсь.
— Привет, Бекки, — отвечает он. — Потрясающе выглядишь.
— Спасибо, — скромно опускаю глаза.
— Выпить останетесь? — спрашивает Сьюзи, ласково глядя на
нас, словно мамаша, провожающая дочурку на выпускной бал в сопровождении самого
завидного кавалера школы.
— Хм… нет, спасибо, мы, пожалуй, пойдем. — Таркин смотрит на
меня: — Ты согласна, Бекки?
— Конечно. Пошли.
Глава 14
На улице нас ждет такси, и Таркин открывает передо мной
дверцу. Откровенно говоря, я разочарована, что это не лимузин с шофером, ну да
ладно. Так тоже неплохо. Меня увозит на такси один из самых богатых холостяков
Англии… кто знает куда… неужели в «Савой»? Таркин не сказал, куда мы
направляемся.
Ах, может, это один из тех ресторанов, где еду приносят на
серебряном блюде с крышкой и на столах лежит миллион вилок и ножей, а мимо
проплывают высокомерные официанты, так и норовя подловить тебя на неловкости. Ну
и пусть. Тут главное — не бояться. Главное — сохранять спокойствие и помнить о
правилах. Так, надо напрячь память. Ножи и вилки: начинать с дальнего от
тарелки прибора, и дальше по порядку. Хлеб: булочки не резать, а ломать и
каждый кусочек намазывать маслом отдельно. Кетчуп: не просить кетчуп ни при
каких обстоятельствах.
А вдруг подадут омаров? Я же никогда не ела омаров. Черт!
Непременно подадут омаров, и я опозорюсь. Ну почему я ни разу не ела омаров?
Это все мои родители виноваты. Они должны были с раннего детства водить меня по
дорогим ресторанам, чтобы я научилась обращаться со всякими омарами и прочими
улитками.
— Как ты насчет тихого уютного ужина? — спрашивает Таркин,
глядя на меня.
