Вот черт. Что он успел увидеть?
Я быстро отдергиваю руку от книжки и набрасываюсь на
шампанское. Потом притворяюсь, будто только что его заметила. Улыбаюсь Таркину,
он, помешкав, улыбается в ответ. Потом снова исчезает, и я откидываюсь на
спинку стула, чувствуя, как загнанно колотится сердце.
Спокойно. Веди себя нормально. Он наверняка ничего не
заметил. Даже если и заметил… Подумаешь, заглянула в его чековую книжку. Тоже
мне преступление. А если спросит, что я делала, скажу, что проверяла, верно ли
он заполнил корешок. Да, точно, так и скажу.
Но Таркин не спрашивает. Он возвращается к столу, молча
кладет книжку в карман и вежливо интересуется:
— Ты закончила?
— Да, — отвечаю я. — Спасибо.
Стараюсь делать вид, что ничего не произошло, но в голосе
звучат виноватые нотки, и щеки у меня красные.
— Хорошо, — говорит он. — Что ж, я оплатил счет… может,
пойдем?
И все. На этом наше свидание заканчивается. С безупречной
вежливостью он открывает передо мной дверь пиццерии, ведет к парку, ловит такси
и платит таксисту, чтобы тот довез меня до Фулхэма. Я даже не решаюсь
пригласить его на чашечку кофе. Меня словно заморозило от страха, я не в
состоянии вымолвить ни слова. Поэтому мы целуем друг друга в щечку, Таркин
говорит, что вечер был прекрасный, а я судорожно благодарю его за приятно
проведенное время.
И всю дорогу до Фулхэма гадаю, что же он успел увидеть.
Такси останавливается у нашего дома, я прощаюсь с шофером,
вылезаю из машины и достаю ключи. Нужно принять ванну и спокойно обдумать
произошедшее. Видел ли Таркин, как я заглядывала в его чековую книжку? Может,
он только видел, как я подталкиваю ее поближе к его месту — как бы для его
удобства? А может, он вообще ничего не видел?
Но тогда с чего он стал вдруг такой зажатый и вежливый? Нет,
точно что-то видел. И что-то заподозрил. А потом, он же не мог не заметить, как
я покраснела и прятала взгляд. Господи, ну почему у меня вечно такой виноватый
вид?
Я же ничего не сделала. Просто поддалась любопытству. Это
что, преступление?
Наверное, следовало что-то сказать — отшутиться. Обратить
все в смешной и нелепый инцидент. Но что такого занятного можно придумать по
поводу разглядывания чужой чековой книжки? Господи, какая же я дура! Зачем я
вообще эту ерунду трогала? Надо было сидеть себе и потихоньку попивать
шампанское.
Но… ведь он сам оставил ее на столе, так? Значит, ему нечего
скрывать. И я не знаю наверняка, видел ли он, как я заглядывала в нее, так?
Наверняка не видел. Просто у меня паранойя.
Я вставляю ключ в замок и уже чувствую положительный
настрой. Ладно, Таркин распрощался без особой теплоты, ну и что с того? Может,
его просто затошнило от шампанского. Или он не хотел торопить меня. Надо будет
завтра послать ему милую записочку, еще раз поблагодарить за вечер и предложить
пойти вместе на Вагнера. Прекрасная идея. Почитаю еще про прелюдии, и когда он
спросит, которая из них меня так восхищает, отвечу четко и со знанием дела.
Точно! Все будет хорошо. Не надо волноваться.
Открываю дверь, расстегиваю пальто, и сердце мое сжимается
от страха. Сьюзи поджидает меня в прихожей. Она сидит на ступеньках, и
выражение лица у нее какое-то странное.
— Ох, Бекки, — укоризненно качает она головой. — Я только
что говорила с Таркином…
— Понятно. — Стараюсь придать голосу спокойствие, но страх
прорывается наружу. Я отворачиваюсь, снимаю пальто и медленно разматываю шарф.
Тяну время. Что он ей сказал?
— Насколько я понимаю, нет смысла спрашивать тебя «почему?».
— Ну… — еле слышно мямлю я. Ох, покурить бы сейчас.
— Пойми, я тебя ни в чем не обвиняю, просто мне кажется, ты
должна была… — Сьюзи опять вздыхает. — Неужели ты не могла отшить его помягче?
У него был очень печальный голос. Ты знаешь, бедняжка и правда запал на тебя.
Что-то не вяжется. Отшить его помягче? Облизываю пересохшие
губы. — Что… Что он тебе сказал?
— Он просто позвонил напомнить, что ты забыла зонтик.
Видимо, официант бросился за вами, но ты уже уехала. Я, конечно, спросила его,
как прошло свидание…
— И… что он сказал?
— Ну, — Сью пожимает плечами, — сказал, что вы хорошо
провели время, но ты ясно дала ему понять, что не хочешь больше встречаться с
ним.
— Ой.
Я опускаюсь на пол, совершенно обессиленная. Так вот в чем
дело. Таркин все же видел, как я заглядывала в его чековую книжку. И у меня
теперь нет никаких шансов. Но он не сказал Сьюзи, что я сделала. Он меня
защитил. Сделал вид, будто это я его отшила. Повел себя как истинный
джентльмен.
Он вообще весь вечер вел себя как джентльмен. Был со мной
добр, мил и вежлив. А я беспрерывно врала ему.
Мне хочется заплакать.
— Ужасно жаль, — говорит Сьюзи. — Я понимаю, что это твое
дело, но Таркин — славный парень. И так давно в тебя влюблен! Вы были бы
прекрасной парой, — льстиво поглядывает она на меня. — Неужели у него совсем
нет шансов?
— Пожалуй… нет, — скрипучим голосом отвечаю я. — Сьюзи, я
устала. Пойду лягу.
И, не в силах посмотреть ей в глаза, встаю и иду в свою
комнату.
БАНК ЛОНДОНА
Лондон — Хаус
Милл — стрит
Миз Ребекке Блумвуд
Берни-роуд, д. 4, кв. 2
Лондон
23 марта 2000 года.
Уважаемая миз Блумвуд.
Благодарим Вас за проявленный интерес к нашему банку и Ваше
заявление на ссуду в нашем банке.
К сожалению, «покупка одежды и косметики» не считается
достаточной причиной для выдачи такой крупной необеспеченной ссуды. Поэтому Ваше
заявление не было одобрено нашими экспертами.
Еще раз благодарим за проявленный интерес.
С уважением,
Маргарет Хопкинс,
консультант по ссудам и займам.
Банк Эндвич
Филиал Фулхэм
Фулхэм-роуд, 3
Лондон
Миз Ребекке Блумвуд
Берни-роуд, д. 4, кв. 2
Лондон
24 марта 2000 года.
