Я оглядываюсь в поисках поддержки, но натыкаюсь лишь на
тупой взгляд Рори.
— Для меня это слишком сложно, — неловко смеется он. — Я не
силен в этих делах.
— Хорошо, давайте скажем по-другому, — быстро говорю я. —
Допустим… Допустим… я в магазине одежды! Я в магазине одежды, и я выбрала себе
шикарное кашемировое пальто от «Николь Фари». Так?
— Так, — осторожно поддакивает Рори.
— Обожаю «Николь Фари»! — оживляется Эмма. — У нее
прекрасный трикотаж.
— Совершенно с вами согласна. Итак, представим, что я стою в
очереди в кассу, думаю о своем, и тут ко мне подходит продавец и говорит: «А
почему бы вам не купить за эту же цену другое пальто? Оно лучше, и еще я вам в
подарок предлагаю флакон духов». У меня нет причин не доверять продавцу. И я
думаю, что это прекрасное предложение и надо им воспользоваться. И покупаю
другое пальто.
— Так, — кивает Рори. — Пока все ясно.
— Но когда я выхожу из магазина, — осторожно продолжаю я, —
то вижу, что это пальто вовсе не от «Николь Фари» и вовсе не из натурального
кашемира. Я возвращаюсь в магазин, но там мне отказываются вернуть деньги.
— Это же грабеж! — восклицает Рори с таким воодушевлением,
словно он только что открыл закон всемирного тяготения.
— Вот именно. Это грабеж. И точно так же «Флагстафф Лайф»
ограбили тысячи своих вкладчиков. Они убедили их поменять свой вклад, и те
потеряли на этом по двадцать тысяч фунтов. — Я делаю паузу. — Возможно,
«Флагстафф Лайф» не нарушили закон и их действия не противоречат уставу. Но в
этом мире еще существует кодекс чести, и они не просто нарушили этот кодекс,
они его разрушили. Клиенты заслужили свои премиальные. Они были верными
вкладчиками долгие годы, и им полагались эти деньги по совести и чести. Если вы
честны перед собой, Люк Брендон, вы согласитесь, что это так.
Я завершаю свою речь и, задыхаясь, гляжу на Люка. Он смотрит
на меня не мигая, и я не могу понять, что выражает его взгляд. Внутри у меня
все клокочет. Я сглатываю и пытаюсь отвести взгляд, но почему-то не могу. Он
меня будто загипнотизировал.
— Люк? — спрашивает Эмма. — У вас есть что ответить на это?
Он молчит. Смотрит на меня, и я смотрю на него, и сердце мое
бьется часто-часто, как у перепуганного зайца.
— Люк? — нетерпеливо повторяет Эмма.-У вас есть…
— Да… Ребекка… — Он отводит взгляд, качает головой, почти
улыбаясь, потом снова смотрит на меня. — Ребекка, вы правы.
В студии воцаряется гробовая тишина. От изумления я открываю
рот. Боковым зрением вижу, как удивленно переглядываются Эмма и Рори.
— Простите, Люк, — начинает Эмма, — вы готовы признать…
— Она права, — пожимает плечами Люк. — Ребекка абсолютно
права. — Он берет стакан с водой, откидывается на спинку дивана и отпивает
глоток. — Если хотите знать мое мнение, эти клиенты действительно заслужили
свои бонусы. И мне очень жаль, что они их не получили.
Этого не может быть. Люк со мной согласен?
— Понятно, — немного обиженно говорит Эмма. — Так, значит,
вы поменяли свою точку зрения?
Тишина. Люк задумчиво смотрит в свой стакан. Потом поднимает
глаза:
— «Флагстафф Лайф» платят моей компании за то, чтобы мы
заботились об их имидже. Но это не значит, что я лично согласен со всем, что
они делают, более того, это не значит, что я в курсе всего, что они делают. —
Пауза. — По правде говоря, я и понятия не имел о том, что произошло, пока не
прочитал статью в «Дейли уорлд». Статья, кстати, по-моему, удалась и является
прекрасным образчиком журналистского расследования. — Он кивает мне: — Мои
поздравления, Ребекка.
Я беспомощно смотрю на него, не в состоянии даже выдавить
«спасибо». Мне ужасно неловко. Хочется обхватить голову и тщательно обдумать
происходящее, но я не могу. Я же в прямом эфире. На меня смотрят два с
половиной миллиона людей по всей стране.
Черт, надеюсь, хоть ноги-то у меня не выглядят жирными
бревнами.
— Если бы я был клиентом «Флагстафф Лайф» и со мной так
поступили, я бы тоже очень разозлился, — продолжает Люк. — Действительно, есть
на свете такое понятие, как лояльность клиента, и есть такое понятие, как
честность. И мне бы хотелось, чтобы клиенты, которых я представляю в обществе,
следовали этим принципам.
— Понятно. — Эмма поворачивается к камере. — Вот это
неожиданность! Люк Брендон, который представляет интересы «Флагстафф Лайф»,
заявляет, что его клиенты были не правы. Дальнейшие комментарии будут? — Это
уже Люку.
— Откровенно говоря, — криво улыбается Люк, — я не уверен,
что после всего этого буду представлять интересы «Флагстафф Лайф».
— А? — Рори наклоняется вперед, лицо у него ужасно умное. —
Отчего же, скажите пожалуйста?
— Боже мой, Рори! — нетерпеливо восклицает Эмма.
Она закатывает глаза, и Люк прыскает со смеху.
Вдруг все начинают смеяться, и я присоединяюсь, немного
нервно. Ловлю на себе взгляд Люка, меня обдает жаром, и я быстро отвожу глаза.
— Ну что ж, — вдруг говорит Эмма, взяв себя в руки и
улыбаясь в камеру. — В студии были финансовые эксперты, а после короткой паузы
вас ждет возвращение на подиум коротких шортов…
— А также ответ на вопрос, помогают ли от целлюлита
антицеллюлитные кремы, — вставляет Рори.
— После чего у нас в студии выступят наши почетные гости —
«Вестлайф».
Из колонок доносятся первые такты музыкальной заставки, и
Рори с Эммой вскакивают.
— Отличные получились дебаты, — кидает Эмма через плечо,
устремляясь к выходу, — извините, но я сейчас лопну.
— Да, отличное шоу, — искренне говорит Рори. — Я ни бельмеса
не понял, но шоу отличное. — Он хлопает Люка по спине, приветственно поднимает
руку и тоже уходит из студии.
Вдруг все кончилось. Все ушли. Остались только я и Люк —
друг напротив друга, в ослепительном свете, с микрофонами на лацканах. Я будто
контуженная. У меня кружится голова.
Неужели все это произошло на самом деле?
— Ну, — наконец говорю я и откашливаюсь.
— Ну, — с легкой улыбочкой вторит Люк, — молодец.
— Спасибо, — бормочу я неловко и прикусываю губу.
У него, наверное, теперь будут неприятности. Наверное,
публичное обвинение своего клиента в нечестности равносильно укрыванию джинсов
от покупателя.
Неужели он и правда изменил свое мнение из-за моей статьи?
Из-за меня…
