— Я подумала, что… шарфик будет очень кстати.
— Весьма щедро с вашей стороны. «Денни и Джордж». — Он
удивленно поднимает брови. — Ваша тетушка, наверное, очень стильная дама.
— Да, очень, — соглашаюсь я и откашливаюсь. — Такая, знаете
ли, творческая натура. И большая оригиналка.
— Не сомневаюсь, — говорит Люк и замолкает. — А как ее
зовут?
Черт! Надо было бежать, как только его увидела, пока еще был
шанс. Теперь я парализована. На ум не идет ни одно женское имя.
— Э-э… М-м… Эрминтруда, — слышу свой голос.
— Тетушка Эрминтруда, — задумчиво вторит Люк. — Что ж,
передайте ей мои наилучшие пожелания.
Потом кивает мне и уходит. А я смотрю ему вслед, пытаясь
понять, догадался или нет.
Глава 3
Я переступаю порог нашей квартиры. Сьюзи поднимает на меня
взгляд и ахает:
— «Денни и Джордж»! Бекки, не может быть!
— Может, — расплываюсь я в улыбке от уха до уха. — Я купила
себе шарфик.
Она вскакивает с дивана и бежит ко мне.
— Покажи! Покажи-покажи-покажи! — И дергает за ручки сумки.
Вот почему мне так нравится жить в одной квартире со Сьюзи.
Джулия, моя прежняя соседка, сейчас бы сморщила лоб и переспросила: «Денни и
кто?» Или, еще хуже, заметила бы: «Дороговато для шарфика».
Но Сьюзи меня целиком и полностью понимает. Скажу вам
откровенно, она еще большая транжира, чем я.
Однако она может себе это позволить. Ей, как и мне, двадцать
пять лет, но родители до сих пор выдают ей деньги на карманные расходы.
Вообще-то они называются «деньги на содержание» и капают с какого-то семейного
фонда, но, по-моему, это и есть самые настоящие карманные деньги. А еще, когда
Сьюзи исполнился двадцать один год, родители купили ей эту квартиру в Фулхэме,
где она проживает и по сей день, не слишком утруждая себя работой и большую
часть времени занимаясь дуракавалянием.
Какое-то (очень непродолжительное) время она трудилась
специалистом по связям с общественностью, в ту пору я с ней и познакомилась —
во время деловой поездки на остров Гернси. Сьюзи тогда работала в «Брендон
Комьюникейшнс». Не сочтите за хамство, но она и сама признается, что была самой
непутевой пиарщицей в мире. Однажды она совершенно забыла, какой банк должна
представлять, и стала энергично нахваливать главного конкурента своих клиентов.
Представитель банка с каждым ее словом становился все злее и злее, а журналисты
загибались от смеха. Сьюзи, конечно, крупно влетело, и в тот самый момент она и
решила, что не стоит губить жизнь на ниве пиара. (Другими словами, Люк Брендон
уволил ее, как только они вернулись в Лондон. Тем самым дав мне еще один повод
невзлюбить его.)
Но мы со Сьюзи, помню, отлично проводили время — пили вино
до рассвета и болтали. А когда Джулия, моя соседка по прежней квартире, ни с
того ни с сего вдруг сбежала со своим научным руководителем (та еще была темная
лошадка), Сьюзи предложила мне переехать в ее квартиру в Фулхэме. Уверена, что
она с меня берет намного меньшую ренту, чем следовало бы, но я и не возражаю,
ибо рыночные цены мне не по карману. Если говорить о рыночных ценах на жилье,
то мне бы надо жить в дешевых трущобах. Как обычный человек может позволить
себе жить в таком безумно дорогом районе, как Фулхэм? Никогда мне этого не
понять.
— Бекки, открывай же! — умоляет Сьюзи. — Очень хочется
посмотреть! — Ее ловкие пальцы проскальзывают в сумку, и мне приходится
отдернуть пакет, чтобы она его не порвала.
Эту сумочку я повешу вместе с остальными модными фирменными
пакетами на ручку двери в своей комнате. Они пригодятся мне, если нужно будет
пустить кому-нибудь пыль в глаза. (Слава богу, на сумке не пришлепнули наклейку
«распродажа». Терпеть не могу магазины, которые так поступают. Какой смысл
носить фирменную сумку, если на ней жирными буквами наляпано «распродажа»? С
таким же успехом можно написать «скряга» или «дешевка».)
Очень медленно я достаю из сумки зеленую коробку, снимаю
крышку и разворачиваю оберточную бумагу. Затем почти с благоговейным трепетом
вынимаю шарф. Он великолепен. Сейчас он выглядит даже красивее, чем в магазине.
Я накидываю его на шею и глупо улыбаюсь Сьюзи.
— Ах, Бекки, — шепчет она, — обалдеть!
Мы обе замолкаем. В этот момент мы приобщаемся к высшему
существу — Богу Шопинга. Но тут Сьюз умудряется все испортить.
— Ты можешь его надеть в выходные на свидание с Джеймсом, —
говорит она.
— Это вряд ли, — почти сердито отвечаю я, снимая шарф. — Я с
ним больше не встречаюсь.
— Как это?
— Так. Мы расстались. — И я пожимаю плечами с полным
безразличием.
Сьюзи делает большие глаза:
— Правда? А почему? Ты мне не говорила! — Не говорила.
Понимаешь, это немного… неудобно.
— Ты его бросила? У вас же еще даже секса не было!
Сьюзи от удивления едва не кричит. Ей очень хочется узнать,
что произошло. Вопрос только в том, хочется ли мне ей рассказать? Сначала я
решаю все оставить в секрете, но потом думаю: да к черту все!
— Знаю, в этом-то и проблема, — говорю я.
— В смысле? — наклоняется ближе она. — Бек-ки, ты о чем?
Я набираю полную грудь воздуха и поворачиваюсь к ней:
— Он не хотел.
— Ты ему не нравилась?
— Не в этом дело… Он… — Закрываю глаза, сама с трудом веря в
то, что собираюсь сказать. — Он против секса до свадьбы.
— Шутишь?
Открываю глаза и вижу на лице Сьюзи неподдельный ужас. Как
будто я только что произнесла страшное богохульство.
— Скажи, что ты пошутила.
— Нет, не пошутила. — Мне удается выдавить слабую улыбку. —
Неловко, честное слово. Я, как бы это сказать, на него набросилась, и ему
пришлось от меня отбиваться.
Воспоминания о пережитом унижении, которые я до сих пор
успешно загоняла в дальний угол памяти, теперь всплыли с удивительной яркостью.
Я познакомилась с Джеймсом за несколько недель до этого, и нам предстояло
злополучное третье свидание. Мы поужинали в очень милом ресторане, и Джеймс
настоятельно потребовал, чтобы я позволила ему заплатить за меня. Потом поехали
к нему, и кончилось все тем, что мы оказались на диване и стали целоваться.
И что я должна была подумать? Вот мы с ним наедине, и уж
поверьте мне, даже если разум его твердил «нет», тело, без сомнения, кричало
«да, да, да!». Ну я, как девушка современная, потянулась к его молнии и начала
расстегивать брюки. Когда он оттолкнул мою руку, я подумала, что он со мной
играет, поэтому с удвоенным энтузиазмом продолжила попытки стянуть с него
штаны.
