— А где находятся его лаборатории?
— Никто не знает. Неизвестно даже, вправду ли они существуют. Сейчас Кристиан Холлоуэй просто добрый человек, вкладывающий деньги в помощь тем, на кого остальным плевать.
— Хенрик знал об этом?
— Конечно нет.
— Догадывался?
— О чем люди думают, зачастую установить трудновато. Я не строю суждений на догадках.
— Но ты рассказывал ему то, что рассказываешь мне?
— Нет, мы никогда об этом не говорили. Возможно, Хенрик искал факты о Кристиане Холлоуэе в Интернете. Он пользовался моим компьютером. Кстати, если тебе нужен компьютер, он в твоем распоряжении. Лучше всего искать самому.
Луиза не сомневалась, что ее визави лжет. Он рассказывал Хенрику. Почему он это отрицает?
Внезапно она прониклась ненавистью к Ларсу Хоканссону, к его самоуверенности, к его красным глазам и одутловатому лицу. Наверно, он унижал весь бедный мир так же, как унижал Лусинду? Этот охотник за женщинами, с дипломатическим паспортом в кармане?
Она допила вино и встала.
— У меня глаза слипаются.
— Если хочешь, могу завтра показать тебе город. Съездим на побережье, пообедаем и продолжим наш разговор.
— Давай обсудим это завтра. Кстати, не нужно ли мне принять что-нибудь от малярии?
— Это надо было сделать неделю назад.
— Тогда я даже не подозревала, что окажусь здесь. Ты сам что принимаешь?
— Вообще ничего. У меня случались приступы малярии, малярийные паразиты сидят в моей крови два с лишним десятка лет. И принимать сейчас профилактические средства уже довольно бессмысленно. Но сплю я всегда под москитной сеткой.
Луиза задержалась в дверях:
— Хенрик никогда не говорил с тобой о Кеннеди?
— О президенте? Или его жене? О Джоне Ф. или о Джекки?
— О его исчезнувшем мозге.
— Я понятия не имел, что мозг исчез.
— Он говорил с тобой об этом?
— Ни разу. Я бы такого не забыл. Зато я помню тот ноябрьский день шестьдесят третьего года. Я тогда учился в Уппсале. Дождливый день и скучные до зевоты лекции по юриспруденции. Тут-то и передали это сообщение, радио разрывалось от репортажей, и потом все как-то странно стихло. А ты что помнишь?
— Совсем немного. Мой отец поморщился и стал еще немногословнее. Вот и все.
Приняв душ, она легла в постель и опустила москитную сетку. Жужжал кондиционер, в комнате царила темнота. На лестнице ей послышались шаги Ларса, потом лампа в коридоре погасла. Тонкая полоска света под дверью пропала. Луиза вслушивалась в темноту.
Мысленно она прокручивала события дня. Адское путешествие по затемненным комнатам с умирающими. Все, что услышала о Кристиане Холлоуэе, — внешняя чистота и грязное нутро. Что такого увидел Хенрик, что изменило его? Что-то скрытое вылезло наружу. Она пыталась связать концы с концами, но безуспешно.
Луиза заснула, но через некоторое время вдруг проснулась. Кругом тихо. Слишком уж тихо. В темноте она открыла глаза и лишь через секунду-другую сообразила, что кондиционер остановился. Нащупала ночник. Повернула выключатель, но лампочка не зажглась. Очевидно, электричество отключилось. Откуда-то издалека донесся гул заработавшего генератора. С улицы послышался смех, наверно, одного из ночных охранников. Луиза встала, подошла к окну. Уличные фонари тоже погасли. Единственный свет шел от разведенного охранниками костра. Она различила их лица.
Луизе стало страшно. Темнота пугала ее. У нее не было ни фонарика, ни свечи, которые дарят защищенность. Она вернулась в постель.
В детстве Хенрик всегда боялся темноты. Арон всегда боялся ночи. Не мог спать без полоски света.
В ту же минуту вспыхнул свет. Заурчал кондиционер. Луиза быстро включила ночник и приготовилась заснуть. Но тотчас принялась размышлять о разговоре с Ларсом Хоканссоном на кухне. Почему он врал, что ничего не говорил Хенрику? Никакого здравого объяснения она не находила.
В ушах звучали его слова. Если тебе нужен компьютер, он в твоем распоряжении. За этим компьютером работал Хенрик. Может, там она найдет следы сына?
Сон как рукой сняло. Луиза встала, торопливо оделась и открыла дверь в коридор. Постояла, пока глаза не привыкли к темноте. Дверь в спальню Ларса Хоканссона была закрыта. Кабинет выходил в сад и располагался в другом конце коридора. Она ощупью добралась до полуоткрытой двери, закрыла ее за собой и зажгла свет. Села за рабочий стол, включила компьютер. Бегущие строчки оповестили ее, что компьютер был выключен не по правилам. Очевидно, когда вырубилось электричество, он находился в режиме ожидания. Луиза подключилась к поисковой системе Интернета и задала имя Холлоуэй. Информации было много: адреса ресторанной сети, отель «Холлоуэй-Инн» в Канаде и небольшая авиакомпания в Мексике, «Холлоуэй-Эйр». Но и миссии Кристиана Холлоуэя тоже. Она как раз собралась зайти на этот сайт, и тут замигал сигнал входящей электронной почты. Луиза вовсе не собиралась изучать корреспонденцию Ларса Хоканссона. Но вдруг Хенрик оставил какие-нибудь следы во входящей и исходящей корреспонденции?
Ларс Хоканссон не кодировал свою электронную почту. Луиза сразу обнаружила два письма Хенрика. Сердце забилось сильнее. Первое письмо отправлено четыре месяца назад, второе — как раз перед последним его отъездом из Мапуту.
Она открыла первое письмо. Адресованное Назрин.
Сначала я провожу ногтем по твердой поверхности стены. Но мой ноготь не оставляет следа. Потом я беру осколок щебня и царапаю стену. Остается лишь тонкая царапина, но она есть, сделанное мною все же существует. Стало быть, я могу царапать дальше, углублять отпечаток, пока стена не треснет. Такой представляется мне моя жизнь здесь. Я в Африке, страшно жарко, по ночам лежу не смыкая глаз, голый, весь в поту, потому что не выношу вой кондиционера. Думаю, моя жизнь заключается в том, чтобы не сдаваться, пока стены, которые я хочу разрушить, в самом деле не рухнут. Хенрик.
Она прочитала письмо еще раз.
Второе письмо он послал самому себе, на свой электронный адрес.
Я пишу эти строки на рассвете, когда смолкли цикады и закричали петухи, хотя живу я в большом городе. Скоро надо будет написать Арону и сказать, что я прекращаю контакт с ним, если он не возьмет на себя ответственность за меня и не будет мне отцом. Он должен стать человеком, с которым я смогу общаться, чувствовать привязанность, видеть в нем себя. Если он это выполнит, я расскажу ему про удивительного человека, которого пока лично не встречал, про Кристиана Холлоуэя, доказавшего, что, несмотря ни на что, в этом мире существуют примеры доброты. Я пишу эти строки в кабинете Ларса Хоканссона, на его компьютере, и не представляю себе лучшей жизни, чем сейчас. Скоро я вернусь в поселок, где ютятся больные, и еще раз почувствую, что приношу пользу. Хенрик самому себе.
