Но людей нет. Тишина напоминала тюрьму. Луиза вышла из машины, подошла к одной из хижин, открыла дверь. И сразу же вступила в другой мир, мир больных и умирающих.
Едкий запах ударил в нос еще сильнее, чем в первый раз. Смерть резко пахнет кислотой. Трупный запах, запах брожения появляется позднее.
В комнатах грязь, нечистоты, страх. Большинство больных лежали свернувших калачиком на нарах и на полу, лишь самые младшие дети растянулись на спине. Она медленно шла между больными, пытаясь хоть что-то разглядеть в сумраке. Кто они? Почему лежат здесь? Они заражены ВИЧ и скоро умрут. Вот так, наверно, выглядели притоны курильщиков опиума. Но почему Кристиан Холлоуэй позволяет им жить в подобном убожестве? Неужели для него достаточно предоставить им крышу над головой? Внезапно она перестала понимать, каков был его замысел, когда он устраивал жилища для бедняков и больных.
Луиза остановилась, посмотрела на лежащего перед ней мужчину. Его глаза горели лихорадочным блеском. Она наклонилась, положила руку ему на лоб. Температуры нет. Ощущение, что она находится в опиумном притоне, а не в преддверии смерти, усилилось. Мужчина неожиданно зашевелил губами. Луиза нагнулась поближе, чтобы расслышать его слова. Изо рта у него чудовищно воняло, но она заставила себя остаться рядом. Он повторял одни и те же фразы, раз за разом. Она не разбирала, что он говорит, одно и то же, словно мантру, что-то начинавшееся на «ин»... и, кажется, еще «они».
Поодаль хлопнула дверь. Человек на нарах дернулся, будто его ударили. Отвернулся, сжался в комок. А когда она тронула его за плечо, вздрогнул и отодвинулся.
Луиза вдруг заметила, что за ее спиной кто-то стоит. Она повернулась, точно опасаясь нападения. И увидела женщину своих лет. Седые волосы, близорукие глаза.
— Я не знала, что у нас гости.
Ее английский выговор напомнил Луизе давнее путешествие в Шотландию, когда она впервые встретила Арона.
— Я уже была здесь, и мне сказали, что посещения разрешены всем.
— Посещения разрешены всем. Но мы предпочитаем сами открывать двери гостям. В комнатах темно, есть порожки, можно споткнуться. Мы с удовольствием показываем свои владения.
— Здесь работал мой сын, Хенрик. Ты его знала?
— Меня здесь в то время не было. Но все очень хорошо отзываются о нем.
— Я стараюсь понять, что он здесь делал.
— Мы ухаживаем за больными. Заботимся о тех, кто больше никому не нужен. О беззащитных.
Женщина, пока что не представившаяся, дружески взяла Луизу под руку и повела к выходу. «Она бережно обращается со мной, но коготки у нее есть», — подумала Луиза.
Они вышли на жаркое солнце. Черная собака, высунув язык и тяжело дыша, лежала в тени дерева.
— Мне бы хотелось встретиться с Кристианом Холлоуэем. Сын говорил о нем с большим почтением. Боготворил его.
Луизе стало нехорошо оттого, что приходится лгать ради Хенрика. Но иначе нельзя.
— Я уверена, он обязательно с тобой свяжется.
— Когда? Я не могу оставаться здесь вечно. У него нет телефона?
— Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил с ним по телефону. Мне надо идти.
— Можно мне остаться и посмотреть, как вы работаете?
Женщина покачала головой:
— Сегодня неподходящий день. Процедурный.
— Именно поэтому.
— Мы в ответе за тяжелобольных людей и не всегда можем допустить к ним тех, кому бы этого хотелось.
Луиза поняла бесплодность дальнейших попыток.
— Ты ведь из Шотландии, если не ошибаюсь?
— Из Хайленда.
— Как ты сюда попала?
Женщина улыбнулась.
— Дороги не всегда ведут туда, куда стремишься.
Она протянула руку, попрощалась. Разговор был окончен. Луиза вернулась к машине. Черная собака с тоской смотрела на нее, будто ей тоже хотелось уехать. В зеркале заднего вида Луиза видела седовласую женщину. Та ждала, когда Луиза покинет поселок.
Она вернулась в гостиницу. В пустом ресторане альбинос играл на своем ксилофоне. Ребятишки забавлялись в песке с остатками урны. Колотили по ней, будто за что-то мстили. Портье улыбнулся. Он читал потрепанную Библию. У Луизы кружилась голова, все казалось нереальным. Она поднялась к себе в номер и легла.
Тут у нее взбунтовался кишечник. Почувствовав близость приступа, она едва успела добежать до туалета — начался страшный понос. Только добралась до кровати, приступ повторился. Часом позже поднялась температура. Пришедшей уборщице она кое-как объяснила, что заболела, что ей нужен покой и питьевая вода в бутылке. Через час появился официант из ресторана, с маленькой бутылочкой минеральной воды. Она дала ему денег, чтобы он принес большую бутылку.
Остаток дня Луиза провела между кроватью и туалетом. К наступлению темноты силы совсем покинули ее. Но приступы, похоже, стали ослабевать. Она встала и на дрожащих ногах спустилась в ресторан выпить чаю.
В тот миг, когда она собиралась уйти, в ее сознании вновь возник человек, что-то шептавший ей в темной комнате.
Он хотел поговорить со мной. Хотел, чтобы я его выслушала. Он болен, но еще больше охвачен страхом. И отвернулся от меня, будто говоря, что не вступал в контакт.
Он хотел поговорить со мной. В воспаленных глазах крылось что-то еще.
И вдруг она сообразила, что он пытался ей сказать.
Инъекции. Именно это слово он попытался прошептать. Инъекции. Но ведь больным делают инъекции, чтобы помочь, это часть лечения?
Он боялся. Хотел рассказать мне об инъекциях, внушавших ему ужас.
Этот человек просил о помощи. Его шепот — крик о помощи.
Луиза подошла к окну, посмотрела на море. Лунная дорожка исчезла. Море лежало во мраке. Песчаная площадка перед гостиницей освещалась единственной лампой уличного фонаря.
Она пыталась всмотреться в тени. Так поступал Хенрик. Что же такого он обнаружил?
Может, человека, шепчущего в преддверии смерти?
18
Следующий день, снова раннее утро.
Луиза, завернувшись в кусок ткани, спустилась к берегу. Несколько рыбацких лодок вошли в гавань со своим уловом. Женщины и дети помогали рыбакам, укладывая рыбу в пластиковые ведра со льдом, которые потом ставили себе на голову. Один мальчишка, широко улыбаясь, показал ей большущего краба. Луиза улыбнулась в ответ мальчику с крабом.
Она вошла в воду. Ткань облепила тело. Она немного проплыла и нырнула. А когда вынырнула, в голове созрело решение. Она вернется к человеку на нарах, который что-то ей шептал. Она не сдастся, пока не поймет, что же он хотел ей сказать.
