Лусинда скрылась за другой занавеской. Из комнаты долетали хриплые звуки радио. Лусинда вернулась, держа в руке фотографию.
— Вот. Хенрик и Фелиция.
Луиза поднесла фотографию к окну — Хенрик и Назрин. Луиза напряглась, пытаясь уразуметь, что же она видит. Мысли кружились в голове, смутные, бессвязные. Почему он это сделал? Почему солгал Лусинде, что у него есть сестра? Она вернула фотографию.
— Она ему не сестра. Просто хорошая подруга.
— Я не верю тебе.
— У него не было сестры.
— Зачем же он наврал мне?
— Не знаю. Слушай, что я тебе говорю. Это его подруга, ее зовут Назрин.
Лусинда больше не протестовала. Положила фотографию на стол.
— Не люблю людей, которые лгут.
— Не понимаю, почему он сказал, что у него есть сестра Фелиция.
— Моя мать ни разу в жизни никому не лгала. Для нее существует только правда. Отец вечно врал ей про других женщин, уверял, что их нет, врал, что заработал деньги, а потом потерял. Врал про все, кроме одного: что без нее ему бы никогда не справиться. Мужчины врут.
— Женщины тоже.
— Они защищаются. Мужчины воюют с женщинами разными способами. Самое привычное их оружие — ложь. Ларс Хоканссон хотел даже, чтобы я поменяла имя, звалась Жульетой, а не Лусиндой. До сих пор не могу понять, в чем разница. Может, Жульета раздвигает ноги по-другому, не так, как я?
— Мне не нравится, как ты говоришь о себе.
Внезапно Лусинда враждебно замолчала. Луиза встала. Лусинда проводила ее к машине. О следующей встрече они договариваться не стали.
Несколько раз Луиза свернула не туда, но в конце концов выехала к дому Ларса Хоканссона. Охранник у ворот дремал от жары. Он вскочил, отдал честь и впустил ее. Селина развешивала белье. Луиза сказала ей, что проголодалась. Через час, около одиннадцати утра, она приняла душ и поела. Потом легла на кровать и заснула в прохладе кондиционера.
Проснулась она, когда уже смеркалось. Было шесть часов вечера. Она проспала несколько часов. Простыня пропиталась влагой. Ей приснился сон.
Арон стоит на вершине далекой горы. Сама же она топчется по бесконечному торфянику где-то в Херьедалене. Во сне они далеко друг от друга. Хенрик сидит на камне под высокой елью, читает книжку. На ее вопрос, что он читает, он показывает фотоальбом. Люди на фотографиях ей совершенно незнакомы.
Луиза собрала грязную одежду. Испытывая угрызения совести, бросила ее на пол — чтобы постирали. Потом приоткрыла дверь, прислушалась. На кухне тишина, никаких голосов. Дом как будто опустел.
Она приняла душ, оделась и спустилась вниз. Отовсюду веяло прохладным воздухом кондиционера. На столе стояла полупустая бутылка вина. Налив бокал, Луиза устроилась в гостиной. С улицы доносились громкие разговоры охранников. Шторы опущены. Глотнув вина, она спросила себя, что произошло после ее отъезда из Шаи-Шаи. Кто обнаружил Умби? Связал ли кто-нибудь ее со случившимся? Кто прятался в темноте?
Казалось, только сейчас, когда она выспалась, ее охватила паника. Человека, который хотел раскрыть мне тайну, жестоко убили. На его месте мог бы быть Арон.
Внезапно к горлу подступила тошнота, Луиза побежала в туалет, и ее вырвало. Сжавшись комочком, она опустилась на пол. Внутри словно пронесся вихрь. Может, теперь она наконец ступила на дорогу, которая вела в бездонное черное озеро Артура?
Она сидела на полу, и ей было плевать, что мимо пробежал таракан и скрылся в дырке кафельной плитки за водопроводной трубой.
Пора складывать из черепков мозаику. Есть несколько вариантов, которые я могла бы истолковать. Надо действовать так же, как со старыми горшками, — идти вперед с терпением сталагмитов.
Картина, возникшая в голове, была невыносима. Сначала Хенрик узнает, что заражен ВИЧ. Потом приходит к выводу, что на людях проводят бесчеловечные эксперименты, в поисках вакцины или лекарства против болезни. Кроме того, он каким-то образом замешан в шантаже, который приводит к самоубийству сына Кристиана Холлоуэя.
Луиза пробовала так и этак сложить вместе все эти кусочки, оставляя пустые места для еще не найденных осколков. Но фрагменты упорно рассыпались.
Она повернула картинку. Шантажист вряд ли рассчитывает, что его жертва покончит с собой. Смысл в другом: выплаченные шантажисту деньги гарантируют жертве, что молчание не будет нарушено.
Если Хенрик не рассчитывал, что шантаж приведет к смерти Стива Николса, как он реагировал, узнав, что случилось? Отчаянием? Стыдом?
Черепки молчали. Не давали ответа.
Она попыталась сделать еще один шаг. Может, Хенрик шантажировал шантажиста? Может, Стив Николс был его другом? Не через него ли Хенрик узнал о деятельности Кристиана Холлоуэя в Африке? Имел ли Стив Николс представление о том, что в действительности происходит в Шаи-Шаи, на прекрасном фоне любимой общественной работы?
Все остановилось, когда она подошла к последнему этапу своих размышлений. Может, смерть Умби — знак того, что сопоставимо с событиями в далеком Хэнане?
Она полулежала на полу в туалете, опираясь головой о стульчак. Кондиционер перекрывал все звуки. И все же она почувствовала, что за спиной кто-то стоит, и резко обернулась.
На нее смотрел Ларс Хоканссон.
— Ты заболела?
— Нет.
— Так какого черта лежишь на полу в туалете? Позволь спросить?
— Меня вырвало. И не было сил встать.
Она поднялась и захлопнула дверь у него перед носом. Сердце стучало от страха.
Когда она вышла из туалета, Ларс Хоканссон сидел со стаканом пива в руках.
— Тебе лучше?
— Я вполне здорова. Наверно, съела что-то неподходящее.
— Если бы ты пробыла здесь пару недель, я спросил бы, не болит ли у тебя голова и нет ли температуры.
— У меня нет малярии.
— Пока нет. Но, насколько я помню, ты не принимаешь никаких профилактических препаратов?
— Ты совершенно прав.
— Как прошла поездка на Иньяку?
— Откуда тебе известно, что я там была?
— Тебя видели.
— И знали, кто я?
— Да, знали.
— Я ела, спала, плавала. Кроме того, встретилась с человеком, который пишет картины.
— Дельфинов? Грудастых женщин, танцующих хоровод? Необычный человек, приплывший на Иньяку. Потрясающая судьба.
— Он мне понравился. Он запечатлел Хенрика, его лицо среди множества других лиц.
— Те картины, которые я видел, попытки написать портреты живых людей, редко получались удачными. Он никакой не художник, у него нет и намека на талант.
