И правда, пара пустяков. Я всегда знала, что все эти альпинисты делают из мухи слона.
Издалека доносится слабый крик Джима:
— Бекки! Вернись!
Но я мысленно затыкаю уши и устремляюсь вперед. Надо торопиться, чтобы поскорее догнать Джесс.
Да что она, галопом несется, что ли? Почти час лезу на эту гору, а Джесс и не видно.
Вообще— то никого не видно. Сначала я следила за красными анораками, а потом эти двое куда-то испарились. И парень в синем тоже исчез. А Джесс как сквозь землю провалилась.
Ну точно всю дорогу бежит, огорченно думаю я. Чтобы на вершине еще успеть сделать двадцать одно упражнение для пресса, а то без них что за силовая тренировка. Несправедливо как-то получается. Почему мне не досталось ни одного спортивного гена?
Делаю еще несколько шагов, останавливаюсь, чтобы перевести дух, и морщусь, увидев свои изгвазданные в грязи ноги. Лицо раскраснелось, дыхание хриплое, поэтому я уже в который раз достаю спрей «Эвиан» и опрыскиваю лицо. Что-то подъем стал крутоват.
Да нет, не подумайте, что мне трудно. Наоборот, интересно. Вот только на правой ступне вздулся волдырь и жжет зверски. Наверное, тот мужчина за столом был прав: обувь для восхождений в горы на мне неподходящая. С другой стороны, как обойтись на скользкой тропе без каблуков?
Вокруг пустынный и неприветливый горный пейзаж. В трех футах от меня каменистый карниз, а за ним — почти отвесный спуск в долину.
Туда лучше не глядеть. И даже не думать.
Прекрати, Бекки. Не будешь ты бросаться в пропасть, даже если тебя туда неудержимо тянет.
Убираю «Эвиан» и нерешительно оглядываюсь. Понятия не имею, куда идти дальше. Я же рассчитывала догнать остальных — они-то наверняка знают маршрут. Щурюсь, пытаясь разглядеть на склоне яркий транспарант, но вокруг быстро сгущается туман.
Мама! А если пойдет дождь? А у меня даже кофточки с собой нет.
И вдруг я понимаю, что поступила по-идиотски. Черт дернул меня влезть на эту гору! Может, стоит спуститься? Осторожно делаю шаг вниз, но подошвы скользят, и я неудержимо скатываюсь прямо к каменному карнизу.
— Че-е-ерт!
Хватаюсь за острый камень и почти повисаю на нем. Ценой растянутой мышцы руки.
Ладно, назад мы не пойдем. Это ни к чему. И потом, если идти вперед, то наверняка придешь хоть куда-нибудь быстрее, чем если вернешься обратно. Значит, только вперед.
Прекрасно. Пожалуй, прибавлю шагу, а то мне ни в жизнь не догнать Джесс.
Представляю, какое у нее будет лицо.
Да она глазам своим не поверит. А я скажу ей одну вещь — и она не поверит своим ушам! Так и будет стоять, разинув рот и вытаращив глаза! Этой мыслью я подбадриваю себя несколько минут, а потом с новыми силами лезу дальше.
Все, умоталась. Не могу сделать ни шага.
Колени гудят, ладони ободраны, ступни сплошь в волдырях. Карабкаюсь по чертовой горе уже неизвестно который час, но так никуда и не пришла. Каждый раз думаю, что вот она, вершина, уже рядом, и вдруг впереди вырастает новый склон.
Где же Джесс? Где все? С какой скоростью они несутся?
Останавливаюсь на пару минут, перевожу дыхание, а чтобы не рухнуть, держусь за гигантский валун. Вид на долину все такой же живописный, на небе клубятся лиловые и серые тучи, высоко надо мной парит какая-то пичужка. Орел, наверное. А если честно, мне все едино. Домой хочу и чашку чая. И больше мне ничего не надо.
Но до дома еще надо добраться. А значит, опять ползти в гору. В общем, что такое «поход на выносливость», мне уже ясно.
Нечеловеческим усилием отрываюсь от валуна и продолжаю путь. Левой — правой.
Левой — правой. Еще запеть осталось по примеру фон Траппов. Вот именно. Для бодрости.
«Высоко на холме…»
Нет уж. Без песен обойдусь.
О господи. С места больше не сдвинусь. Я просто не в состоянии.
Должно быть, уже целый день тащусь. Голова кружится, подташнивает, руки немеют и дрожат от усталости, колено я рассадила о камень, юбку порвала и вообще не знаю, куда мне дальше.
Мешком валюсь на груду камней, а чтобы не скатиться вниз, хватаюсь за какой-то кустик. И морщусь: шипы искололи всю ладонь. Ладно. Пора устроить привал. Кое-как усевшись на плоский валун, трясущейся рукой нашариваю в сумке увлажнитель «Эвиан» и прыскаю в рот.
Пить хочется — сил нет. По лицу струится пот, легкие горят. Ноги облеплены грязью, с левого колена струйкой стекает кровь. Какого цвета босоножки, уже не разберешь.
Последние капли «Эвиан» я с сожалением выпиваю. Вытираю лицо салфеткой из сумки и снова оглядываюсь. Пусто. Нигде никого нет. Ни души.
Что же мне теперь делать?
Леденящий спазм ужаса я попросту игнорирую. Все будет хорошо. Главное — мыслить позитивно. И двигаться вперед. Я справлюсь!
«Ой, нет, ни за что», — возражает тоненький внутренний голос.
Прекрати. Больше позитива. Если что задумала — так добьюсь.
«Не лезь ты на эту гору. Дурацкая затея».
Да ладно тебе. Подумаешь, гора. Власть — женщинам! Нам горы по колено!
Все равно нельзя вечно сидеть на камне и ждать неведомо чего. Надо двигаться, иначе усну, как на морозе, и умру. В горах, говорят, тоже так бывает. Не помню, как это называется.
Каким— то чудом умудряюсь встать на ноги и морщусь. Ох, волдыри горят огнем. Итак, будем двигаться. Дойдем до вершины -а там, глядишь, все уже празднуют. И раздают обещанные горячие напитки. Да-да. И все будет отлично…
Где— то вдалеке рокочет гром.
Боже. Только этого не хватало.
Поднимаю голову и вижу, что небо угрожающе потемнело. И птицы куда-то подевались.
Капля дождя попадает мне прямо в глаз. Потом вторая.
Глубоко дышу, стараясь не поддаваться панике. Но внутри у меня уже настоящая истерика. Куда же мне теперь? Вверх или вниз?
— Эй! — кричу я. — Есть здесь кто-нибудь?
Мне отвечает только гулкое эхо.
Еще три капли.
А у меня ни зонтика, ни куртки. Леденея от ужаса, оглядываюсь. А если гроза застигнет меня здесь? В полном одиночестве?
Я так торопилась объяснить Джесс, что мы на самом деле сестры. А теперь чувствую себя непроходимой дурой. Надо было подождать. Люк прав. Чего мне не хватает, так это терпения. Я сама во всем виновата.
Еще один далекий раскат грома, и я в страхе вздрагиваю. А если в гору ударит молния? Как там положено вести себя в грозу? Вроде бы надо спрятаться под деревом. Или наоборот, не подходить к деревьям. Но что именно — хоть убей, не помню.
И вдруг… Или мне кажется? Нет, я действительно слышу какой-то посторонний звук. Щебет. Что это? Зверь, птица?
