Лоренцони воспользовался возникшей паузой, чтобы вернуть утраченное было самообладание.
— Как вам удалось открыть ворота? — требовательно спросил он.
— Воспользовались кодом. Код был указан в материалах дела о похищении вашего брата.
— Вы не имели права врываться сюда, не иначе как по решению суда.
— Такое решение выдается судом только в том случае, если полиция тайно следит за подозреваемым, синьор Лоренцони. Лично я не вижу здесь ни одного подозреваемого. А вы? — Брунетти старался, чтобы его тон был совершенно ровным. — Полагаю, ваше ружье зарегистрировано в местном отделении полиции и налог на охотничью лицензию уплачен в надлежащие сроки?
— Не вашего ума дело, — огрызнулся Маурицио.
— Не люблю, когда в меня стреляют, синьор Лоренцони.
— Говорю же вам, я в вас не целился, просто хотел припугнуть.
Во время их разговора Брунетти не раз приходило на ум, как отреагирует Патта, когда узнает о том, что Брунетти несанкционированно проник в частные владения одного из самых богатых и влиятельных лиц города. Острые углы необходимо сгладить, решил он.
— Полагаю, мы оба погорячились, синьор Лоренцони, — примирительно сказал он.
Было очевидно, что Маурицио слегка замешкался, прикидывая, стоит ли расценивать слова Брунетти как извинение. Брунетти повернулся к Вьянелло:
— Что скажешь, сержант? Небось до сих пор поджилки трясутся?
И пока сержант соображал, что сказать, Лоренцони вдруг сделал шаг вперед и, обхватив руку Брунетти чуть повыше локтя, легонько сжал ее. Он улыбнулся, отчего сразу сделался похожим на мальчишку.
— Извините меня, комиссар. Я был здесь один и жутко перепугался, когда ворота вдруг ни с того ни с сего открылись.
— А вам не пришло в голову, что это мог быть кто-то из ваших?
— Ну, скажем так, это не мог быть дядя; он сейчас в Венеции, и я разговаривал с ним по телефону минут двадцать назад. А ведь теперь он единственный, кто знает код. — Его рука соскользнула с предплечья Брунетти. — Я все думал о том, что случилось с Роберто. Я боялся, что они вернулись, понимаете? Вернулись за мной.
У страха тоже есть своя логика, подумал Брунетти; вполне возможно, что Маурицио говорит правду.
— Нам очень жаль, что мы напугали вас, синьор Лоренцони, — сказал он. — Мы просто хотели еще раз осмотреть то место, где произошло похищение, только и всего.
Вьянелло, читая мысли своего шефа, несколько раз энергично кивнул.
— Зачем? — спросил Маурицио.
— Чтобы посмотреть, не было ли чего упущено.
— Упущено? Что, например?
— Например, то, что за последнее время вас трижды пытались ограбить. — Поскольку Лоренцони никак на это не отреагировал, Брунетти спросил:
— Когда это произошло, до или после похищения?
— Первое — до похищения, а остальные — уже после. В последний раз нас пытались ограбить два месяца назад.
— И что же было украдено?
— В первый раз стащили какую-то ерунду — несколько серебряных ложек из столовой. Один из садовников увидел свет и подошел поближе, чтобы посмотреть, что происходит. Вероятно, он спугнул их, и они удрали. Перелезли через ограду — и были таковы.
— А другие два раза?
— Во второй раз… это случилось во время похищения, то есть когда Роберто уже исчез, и начали приходить эти письма. В то время мы все были в Венеции. Кто бы это ни был, ему пришлось перелезть через ограду. На этот раз унесли несколько картин. В одной из спален на втором этаже под полом спрятан сейф, но они его не нашли. Так что я сомневаюсь, что это были настоящие профессионалы; скорее всего, какие-нибудь наркоманы.
— А в третий раз?
— Как я вам уже сказал, это произошло два месяца назад. Мы как раз были здесь — дядя, тетя и я. Не знаю почему, но я вдруг проснулся посреди ночи; может, мне что-то послышалось. Я вышел на лестничную площадку и услышал, что внизу кто-то возится. Тогда я пошел в кабинет дяди за ружьем.
— Тем самым, из которого вы стреляли сегодня? — уточнил Брунетти.
— Да. Оно не было заряжено, но тогда я об этом не знал. — Лоренцони улыбнулся, смутившись от собственного признания, и продолжал: — Я вернулся на лестничную площадку, включил свет внизу и громко окликнул тех, кто там возился. Потом поднял ружье и начал медленно спускаться по лестнице.
— Это был очень смелый поступок, — сказал Брунетти. В его голосе не прозвучало и тени иронии.
— Я не знал, что ружье не заряжено.
— И что дальше?
— Да ничего. Не успел я проделать и половины пути, как входная дверь хлопнула, а потом из сада донеслась какая-то возня и шорохи.
— Что за возня?
Лоренцони хотел было ответить, но потом вдруг запнулся и, немного помолчав, сказал:
— Не знаю. Я так перепугался, что толком ничего не расслышал. — Увидев, что ни Брунетти, ни Вьянелло не выразили по этому поводу никакого удивления, он добавил: — Мне даже пришлось присесть на ступеньки, так я перетрусил.
Брунетти мягко улыбнулся.
— Как здорово, что вы не знали о том, что ружье не заряжено.
Увидев, что Маурицио не знает, как расценить его слова, Брунетти пояснил:
— Поверьте, не много найдется людей, у которых, окажись они на вашем месте, хватило бы мужества спуститься по той лестнице.
— Дядя и тетя были всегда так добры ко мне, — почему-то сказал Маурицио.
— Вам удалось выяснить, кто это был? — спросил Брунетти.
Маурицио покачал головой:
— Нет. Приезжали карабинеры, обшарили все кругом, даже сделали слепки следов, которые нашли у стены. Но… вам ли не знать, как это бывает. — Он тяжело вздохнул. — Безнадега. — Внезапно сообразив, с кем он разговаривает, Маурицио поспешно добавил: — Я совсем не то имел в виду…
Брунетти, уверенный, что Маурицио имел в виду именно то, сделал вид, что не расслышал его последних слов.
— Скажите, что заставило вас подумать, что мы похитители? Что мы вернулись — за вами, как вы говорите?
Пока они беседовали, Маурицио потихоньку вел их по направлению к вилле; и вот за последним поворотом они увидели трехэтажный особняк с двумя небольшими флигелями по обеим сторонам. Каменные плиты, из которых была построена вилла, отливали нежно-розовым светом в лучах неяркого солнца; высокие узкие окна отбрасывали тусклый свет.
Принимая на себя роль хозяина, Маурицио вдруг предложил:
— Не желаете ли чего-нибудь выпить?
Краем глаза Брунетти заметил, что Вьянелло чуть не упал от удивления. Ну и тип! Сначала стреляет по нам, как по зайцам, а потом предлагает выпить!
— Очень любезно с вашей стороны, но мы вынуждены отказаться. Расскажите-ка мне лучше о вашем кузене.
