— А он не сказал, почему звонит именно вам? — поинтересовался Брунетти.
— Похоже, они знали, что Гуарино договорился о приеме в квестуре Венеции, и, когда сюда позвонили, попросили, чтобы их сразу соединили с самым главным, проверить, добрался до нас Гуарино или нет.
М-да, хмыкнул про себя Брунетти. Даже пуля в голове человека не помешала Патте лишний раз самого себя расхвалить — как же, «самый главный».
— А когда он звонил, синьор? — уточнил Брунетти.
— Полчаса назад. — Патта даже не пытался скрыть раздражение: — Я с тех пор вас и ищу. Но вы почему-то отсутствовали на рабочем месте. Свидетеля он допрашивал, — пробормотал вице-квесторе, словно самому себе.
— Когда произошло убийство? — проигнорировав выпад начальства, спросил Брунетти.
— Он не сказал, — равнодушно откликнулся Патта, как будто это было совершенно не важно.
Неимоверным усилием воли Брунетти согнал со своего лица всякие признаки заинтересованности. Его мозг лихорадочно работал.
— Он сказал, откуда звонит?
— Оттуда, — терпеливо ответил Патта голосом, каким обращаются к увечным и умалишенным. — Прямо от трупа.
— Ага, — понял Брунетти, — значит, тогда-то он вам фотографию и послал.
— Какой вы умный, Брунетти, это что-то, — съязвил Патта. — Разумеется тогда и послал, когда же еще.
— Да-да, верно, — закивал Брунетти, выигрывая время на раздумья.
— Я позвонил лейтенанту, — сообщил Патта, и Брунетти вновь принял невозмутимый вид, — но он уехал в Кьоджу и сможет заняться этим делом только после обеда.
Сердце у Брунетти сжалось — неужели Патта отдаст это дело Скарпе?
— Прекрасная мысль, — кивнул Брунетти и чуть менее восторженно добавил: — Правда, я надеялся, что… — Он не договорил. — Прекрасная мысль, — помолчав, заключил он.
— Что вам в этом не нравится, а, Брунетти? — вскинулся Патта.
Брунетти изобразил на лице смущение.
— А ну говорите, — потребовал Патта. В его голосе прорезались угрожающие ноты.
— Понимаете, синьор, тут все дело в ранге, — заторопился Брунетти, словно боясь, что начальник сейчас начнет загонять ему иголки под ногти. Прежде чем Патта успел спросить, что он хочет этим сказать, Брунетти продолжил: — Вы сами сказали, что звонивший вам был капитаном. Я просто переживаю, как это будет выглядеть со стороны, если нашу квестуру будет представлять человек ниже капитана по званию. — Брунетти не мог не заметить, как напрягся Патта.
— Не то чтобы я сомневался в лейтенанте Скарпе, — гнул свое Брунетти, — но у нас ведь и раньше были проблемы с карабинерией, ну, когда не могли разобраться, кому какое дело принадлежит. Мне кажется, если мы пошлем к ним человека званием выше капитана, это оградит нас от возможных проблем.
Глаза Патты вдруг потемнели. Он подозрительно посмотрел на Брунетти.
— Брунетти, это вы кого сейчас имеете в виду?
— Как кого, синьор! — как можно шире распахнул удивленные глаза Брунетти. — Конечно, вас! Кому же еще представлять нашу квестуру, как не вам, синьор? Вы, вице-квесторе, как вы совершенно справедливо заметили, у нас — самый главный. — Хотя это утверждение отрицало факт существования непосредственно самого квестора, Брунетти сомневался, что Патта это заметит.
Взгляд, который Патта на него бросил, был недобрым, полным подозрений, о которых сам Патта, скорее всего, даже не догадывался.
— Я об этом еще не думал, — выдавил он.
Брунетти пожал плечами — мол, рано или поздно светлый ум вице-квесторе сам до этого бы дошел. Патта наградил комиссара самым серьезным из своих взглядов.
— Вы правда считаете, что это важно?
— Чтобы вы нас представляли? — живо уточнил Брунетти.
— Чтобы нас представлял кто-то выше капитана по званию, — ответил Патта.
— Вы, синьор, выше его сразу на несколько званий, — с готовностью сказал Брунетти.
— Я не о себе говорю, Брунетти, — отрезал Патта.
Брунетти не стал скрывать своих чувств и непонимающе уставился на начальника.
— Но, Dottore, вы должны туда съездить! — глядя на Патту круглыми наивными глазами, воскликнул он.
Брунетти подозревал, что дело об убийстве Гуарино привлечет к себе внимание всей страны, но совсем не хотел, чтобы это понял Патта.
— Как думаете, расследование затянется? — спросил у него Патта.
Брунетти позволил себе едва заметно пожать плечами.
— Откуда же мне знать, синьор. Но вообще с такими делами это частенько бывает. — Он понятия не имел, что это за «такие» дела, но знал, что, услышав про необходимость хоть чуть-чуть напрягаться, Патта растеряет всякий энтузиазм.
Наклонившись вперед, Патта улыбнулся.
— Знаете, Брунетти, — заговорил он, — я думаю, квестуру должны представлять вы — ведь именно вы общались с покойным.
Брунетти все еще пытался подобрать протестующе-скромный тон, когда Патта заговорил снова:
— Его ведь убили в Маргере, Брунетти. А это наш участок, в нашей юрисдикции. Знаете, это прямо вызов, который обязан принять комиссар, так что кандидатуры лучше вас не сыскать. Вам надо поехать к ним и взглянуть на место преступления.
Брунетти начал было возражать, но Патта его прервал.
— Возьмите с собой эту Гриффони. Так что от нас будет сразу два комиссара. — Патта мрачно усмехнулся, как будто играл в шахматы и только что сделал очень хитрый ход. Или в шашки. — Отправляйтесь туда вдвоем. Посмотрим, что вам удастся выяснить.
Брунетти поднялся с кресла, усердно изображая недовольство.
— Как скажете, вице-квесторе, — нехотя пробормотал он, — но я не думаю, что…
— Комиссар, что вы там себе думаете и чего не думаете, никого не интересует. Я вам прямо сказал: хочу, чтобы вы двое занялись этим делом. И, пока будете там, считайте своей обязанностью не забывать указывать этому капитану на его место. Пусть помнит, кто тут главный.
Интуиция подсказала Брунетти не пережимать и перестать изображать слишком явную неохоту: временами даже Патта замечал очевидное.
— Хорошо, — ограничился Брунетти короткой фразой и тут же перешел к делу: — Так откуда конкретно звонил этот капитан, синьор?
— Он сказал, что сейчас находится на территории нефтехимического комплекса в Маргере. Я дам вам его номер, так что вы позвоните ему и сами спросите, — ответил Патта и взял в руки телефон, лежащий прямо у настольного календаря, — Брунетти его даже не заметил. Патта открыл мобильник изящным и небрежным движением руки — разумеется, у него была самая последняя, супертонкая модель. Вице-квесторе отказался от «блакберри», который ему полагался согласно указу Министерства внутренних дел, заявив, что не собирается становиться рабом технологий. Правда, Брунетти подозревал, что начальник просто боится, что мощный агрегат будет выпирать у него из кармана, портя покрой его дорогих пиджаков.
