Потом полковник сунул список обратно Гарднеру и подошёл к
осуждённым повстанцам. Подле молодого моряка из Сомерсетшира Бишоп остановился.
Ощупав мускулы на руках Питта, он приказал ему открыть рот, чтобы осмотреть
зубы; облизнулся, кивнул головой и, не поворачиваясь, буркнул шедшему позади
него Гарднеру:
— За этого — пятнадцать фунтов.
Капитан скорчил недовольную гримасу:
— Пятнадцать фунтов? Это не составит и половины того,
что я хотел просить за него.
— Это вдвое больше того, что я был намерен
заплатить, — проворчал полковник.
— Но ведь и тридцать фунтов за него — слишком
дёшево, ваша честь.
— За такую цену я могу купить негра. Эти белые свиньи
не умеют работать и быстро дохнут в нашем климате.
Гарднер начал расхваливать здоровье Питта, его молодость и
выносливость, словно речь шла не о человеке, а о вьючном животном.
Впечатлительный Питт стоял молча, не шевелясь. Лишь румянец, то появлявшийся,
то исчезавший на его щеках, выдавал внутреннюю борьбу, которую вёл с собой
молодой человек, пытаясь сохранить самообладание. У Питера Блада эта гнусная
торговля вызывала чувство глубочайшего отвращения.
В стороне от всего этого прогуливалась, разговаривая с
губернатором, девушка, на которую Блад обратил внимание. Губернатор прыгал
около неё, глупо улыбаясь и прихорашиваясь. Девушка, очевидно, не понимала,
каким мерзким делом занимался полковник. А быть может, подумал Блад, это было
ей совершенно безразлично?
В эту секунду полковник Бишоп повернулся на каблуках,
собираясь уходить.
— Двадцать фунтов — и ни пенса больше. Это моя
предельная цена. Она вдвое больше той, какую вам предложит Крэбстон.
Капитан Гарднер, поняв по его тону, что это действительно
окончательная цена, вздохнул и согласился. Бишоп направился дальше, вдоль шеренги
заключённых. Блада и стоявшего рядом с ним худого юношу полковник удостоил
только мимолётным взглядом. Однако, следующий за ними мужчина средних лет и
гигантского телосложения, по имени Волверстон, потерявший глаз в сражении при
Седжмуре, привлёк к себе его внимание, и торговля началась снова.
Питер Блад стоял в ослепительных лучах солнца, глубоко
вдыхая незнакомый душистый воздух. Он был насыщен странным ароматом, состоящим
из смеси запахов кампешевого дерева
[15]
, ямайского перца и
душистого кедра. Необычайный этот аромат заставил его забыть обо всём и
погрузиться в бесполезные размышления. Он совершенно не был расположен к
разговорам. Так же чувствовал себя и Питт, молча стоявший возле Блада и
думавший о неизбежной разлуке с человеком, рядом с которым, плечом к плечу, он
прожил смутные месяцы и полюбил его, как друга и старшего брата. Чувства
одиночества и тоски властно охватили его, и по сравнению с этим всё, что он
пережил раньше, показалось ему незначительным. Разлука с доктором была для
Питта мучительным завершением всех обрушившихся на него несчастий.
К осуждённым подходили другие покупатели, рассматривали их,
проходили мимо, но Блад не обращал на них внимания. Затем в конце шеренги
осуждённых произошло какое-то движение. Это Гарднер громким голосом сообщал
что-то толпе остальных покупателей, ожидавших, пока полковник Бишоп отберёт
нужный ему человеческий товар. После того как Гарднер закончил свою речь, Блад
заметил, что девушка говорила о чём-то Бишопу и хлыстом с серебряной рукояткой
показывала на шеренгу. Бишоп, прикрыв глаза рукой от солнца, поглядел на
осуждённых и двинулся к ним тяжёлой, раскачивающейся походкой вместе с Гарднером
и в сопровождении шедших позади девушки и губернатора. Медленно идя вдоль
шеренги, полковник поравнялся с Бладом и прошёл бы мимо, если бы девушка не
коснулась своим хлыстом руки Бишопа.
— Вот тот человек, которого я имела в виду, —
сказала она.
— Этот? — спросил полковник, и в его голосе
прозвучало презрение.
Питер Блад пристально всматривался в круглые глазки
полковника, глубоко сидевшие, как изюминки в пудинге, на его жёлтом мясистом
лице. Блад чувствовал, что этот оскорбительный осмотр вызывает краску на его
лице.
— Ба! — услышал он голос Бишопа. — Мешок
костей. Пусть его берёт кто хочет.
Он повернулся, чтобы уйти, но тут вмешался Гарднер:
— Он, может быть, и тощ, но зато вынослив. Когда
половина арестантов была больна, этот мошенник оставался на ногах и лечил своих
товарищей. Если бы не он, то покойников на корабле было бы больше… Ну, скажем,
пятнадцать фунтов за него, полковник? Ведь это, ей-богу, дёшево. Ещё раз
говорю, ваша честь: он вынослив и силён, хотя и тощ. Это как раз такой человек,
который вынесет любую жару. Климат никогда не убьёт его.
Губернатор Стид захихикал:
— Слышите, полковник? Положитесь на вашу племянницу.
Женщина сразу оценит мужчину, едва лишь на него взглянет.
Он рассмеялся, весьма довольный своим остроумием. Но смеялся
он один. По лицу племянницы Бишопа пронеслось облачко раздражения, а сам
полковник был слишком поглощён мыслями об этой сделке, чтобы обратить внимание
на сомнительный юмор губернатора. Он пошевелил губами и почесал рукой
подбородок. Джереми Питт почти перестал дышать.
— Хотите десять фунтов? — выдавил из себя наконец
полковник.
Питер Блад молил бога, чтобы это предложение было
отвергнуто. Мысль о том, что он может стать собственностью этого грязного
животного и в какой-то мере собственностью кареглазой молодой девицы, вызывала
у него величайшее отвращение. Но раб есть раб, и не в его власти решать свою
судьбу. Питер Блад был продан пренебрежительному покупателю, полковнику Бишопу,
за ничтожную сумму в десять фунтов стерлингов.
Глава 5
Арабелла Бишоп
Солнечным январским утром, спустя месяц после прихода
«Ямайского купца» в Бриджтаун, мисс Арабелла Бишоп выехала из красивого
дядиного дома, расположенного на холме к северо-западу от города. Её
сопровождали два негра, бежавших за ней на почтительном расстоянии. Она
направлялась с визитом к жене губернатора: миссис Стид в последнее время
жаловалась на недомогание. Доехав до вершины отлогого, покрытого травой холма,
Арабелла увидела идущего навстречу ей высокого человека в шляпе и парике,
строго и хорошо одетого. Незнакомцы не часто встречались здесь на острове. Но
ей всё же показалось, что она где-то видела этого человека.
