— Взгляните! — воскликнула она, указывая рукой на
корабль.
И лорд Джулиан, к своему величайшему удивлению, заметил, что
глаза её заблестели. «Понимает ли она, что сейчас произойдёт?» — подумал
он.
Но Арабелла тут же рассеяла его сомнения, закричав:
— Это английский корабль! Он идёт к нам! Его капитан
намерен драться.
— Помоги ему бог в таком случае, — уныло
пробормотал лорд, — но он, должно быть, не в своём уме. Идти в бой против
таких сильных кораблей, как эти?! Если им удалось так легко потопить «Ройял
Мэри», то во что они превратят этот корабль? Посмотрите на этого дьявола, дона
Мигеля! В своём злорадстве он просто отвратителен.
Адмирал шнырял взад и вперёд по шканцам, где лихорадочно
готовились к бою. Заметив пленников, он махнул рукой, указав на английский
корабль, и возбуждённо прокричал по-испански какие-то слова, смысл которых
заглушил шум на палубе.
Они подошли к перилам полуюта и стали наблюдать за
суматохой. Дон Мигель, подпрыгивая от нетерпения, распоряжался на шканцах,
размахивая подзорной трубой. Его канониры раздували фитили; часть моряков,
бегая по вантам, спешно убирали паруса, другие натягивали над шкафутом прочную
верёвочную сеть для защиты от падающих обломков рангоута. Между тем «Гидальго»
по сигналу «Милагросы» уверенно выдвинулся вперёд и, поравнявшись с
«Милагросой», находился справа от неё примерно на расстоянии полукабельтова. С
высокого полуюта лорд Джулиан и Арабелла Бишоп видели суматоху на «Гидальго» и
могли также заметить, что и на борту английского корабля, приближавшегося к
ним, готовились к предстоящему бою: на корабле убирались все паруса, за
исключением парусов на бизань-мачте и бушприте. Не сговариваясь друг с другом,
без вызова или обмена сигналами между собой, оба противника будто заранее
решили, что сражение неизбежно.
Убрав паруса, «Арабелла» несколько замедлила ход, но всё же
продолжала идти на сближение и уже находилась в пределах досягаемости мелких
пушек с испанских кораблей. Испанцы ясно видели фигуры людей на баке и блеск
медных пушек. Подняв пальники, канониры «Милагросы» начали раздувать тлеющие
фитили, нетерпеливо посматривая на адмирала.
Однако адмирал отрицательно покачал головой.
— Терпение! — закричал он. — Стреляйте только
наверняка. Он идёт прямо к своей гибели — прямо на нок-рею и к верёвке,
которая давно уж его ожидает!
— Порази меня бог! — воскликнул лорд
Джулиан. — Этот англичанин, должно быть, храбрец, если вступает в бой с
такими неравными силами. Однако осторожность иногда является лучшим качеством,
чем храбрость.
— Но храбрость чаще сокрушает силу, — возразила
Арабелла.
Взглянув на неё, его светлость заметил в лице девушки только
возбуждение, но ни малейшего признака страха. Лорд Джулиан уже больше не
изумлялся. Да, она не принадлежала к числу тех женщин, с которыми его
сталкивала жизнь.
— А сейчас, — сказал он, — я вынужден проводить
вас в безопасное место.
— Отсюда мне лучше видно, — ответила она и тихо
добавила: — Я молюсь за этого англичанина. Он и вправду очень смел!
Лорд Джулиан мысленно проклял смелость безвестного
соотечественника.
«Арабелла» шла сейчас курсом, линия которого пролегала как
раз между двумя испанскими кораблями. Лорд Джулиан схватился за голову и
воскликнул:
— Ну конечно, ваш смельчак сумасшедший! Сам лезет в
западню. Когда он будет проходить между испанскими кораблями, они разнесут его
в щепки. Неудивительно, что этот черномазый дон не стреляет. На его месте я
поступил бы точно так же.
В это мгновение адмирал поднял руку. Внизу на шкафуте
проиграла труба, и вслед за этим канонир на баке выстрелил из своих пушек. И
как только прокатился их грохот, лорд Джулиан увидел позади английского корабля
и неподалёку от левого его борта два больших всплеска. Почти одновременно из
медных пушек на носу «Арабеллы» вырвались две вспышки огня. Одно из ядер упало
в воду, обдав брызгами дозорных на корме, а второе ядро с грохотом ударилось в
носовую часть «Милагросы», сотрясло весь корабль и разлетелось мелкими
осколками. В ответ «Гидальго» выстрелил по «Арабелле» из своих носовых пушек,
но и на таком близком расстоянии всего каких-нибудь двести — триста
ярдов — ни одно ядро не попало в цель.
И тут как раз носовые пушки «Арабеллы» дали залп по
«Милагросе». На этот раз ядра превратили её бушприт в обломки, и, теряя
управление, она уклонилась влево. Дон Мигель грубо выругался. Едва лишь корабль
испанского адмирала резким поворотом руля был возвращён на свой прежний курс, в
бой вновь вступили передние пушки «Милагросы». Но прицел был взят слишком
высоко: одно из ядер пролетело сквозь ванты «Арабеллы», оцарапав её грот-мачту,
а второе ядро упало в воду. Когда дым от выстрелов рассеялся, выяснилось, что
английский корабль, идя тем же курсом, который, по мнению лорда Джулиана,
должен был привести его в западню, находился уже почти между двумя испанскими
кораблями.
Лорд Джулиан замер, Арабелла Бишоп ухватилась за поручни и
задышала часто-часто. Перед ней промелькнули злая физиономия дона Мигеля и
ухмыляющиеся лица канониров, стоявших у пушек. Наконец «Арабелла» полностью
оказалась между испанскими кораблями. Дон Мигель прокричал что-то трубачу,
который, забравшись на ют, стоял подле адмирала. Трубач поднёс к губам
серебряный горн, чтобы дать сигнал стрелять из бортовых пушек. Но едва он успел
поднести к губам трубу, как адмирал схватил его за руку. Только сейчас он
сообразил, что слишком долго медлил и что капитан Блад воспользовался этой
медлительностью. Попытка стрелять в «Арабеллу» привела бы к тому, что
«Милагроса» и «Гидальго» обстреливали бы друг друга. Дон Мигель приказал
рулевым резко повернуть корабль влево, чтобы занять более удобную позицию. Но и
это приказание запоздало. «Арабелла», проходя между испанскими кораблями, как
будто взорвалась: из всех её тридцати шести бортовых пушек одновременно
раздался залп в упор по корпусам «Милагросы» и «Гидальго».
Корабль дона Мигеля вздрогнул от носа до кормы и от киля до
верхушки грот-мачты. Оглушённая и потерявшая равновесие Арабелла Бишоп упала
бы, если бы не его светлость, оказавший пассивную, но реальную помощь. Лорд
Джулиан успел вцепиться в поручни, а девушка ухватилась за его плечи и
благодаря этому держалась на ногах. Палуба покрылась клубами едкого дыма, от
которого все на испанском корабле начали задыхаться и кашлять.
На палубу доносились со шкафута крики отчаяния, крепкая
испанская ругань и стоны раненых. Покачиваясь на волнах, «Милагроса» медленно
двигалась вперёд; в её борту зияли огромные дыры, фок-мачта была разбита, а в
натянутой над палубой сетке чернели обломки рей. Нос корабля был изуродован:
одно из ядер разорвалось внутри огромной носовой каюты, превратив её в щепы.
