Удивлённый лорд Джулиан поднялся по трапу. Взглянув в ту
сторону горизонта, куда ему указывал капитан, он ахнул от изумления. Не более
чем в трёх милях к западу от них лежала земля, тянувшаяся ярко-зелёной полосой.
А милях в двух со стороны открытого океана шли три огромных белых корабля.
— На них нет флагов, но это, конечно, часть ямайской
эскадры, — спокойно сказал Блад. — Мы встретились с ними на рассвете,
повернули, и с этого времени они начали погоню. Но так как «Арабелла» четыре
месяца была в плавании, то у неё слишком обросло дно и она не может развить
нужную нам скорость.
Волверстон, засунув огромные руки за широкий кожаный пояс, с
высоты своего роста насмешливо взглянул на лорда Джулиана.
— Похоже, что вам, ваша светлость, придётся ещё раз
побывать в морском бою до того, как мы разделаемся с этими кораблями, —
сказал гигант.
— Об этом как раз мы сейчас и беседовали, —
пояснил капитан Блад. — Я считаю, что мы не можем драться в таких
неблагоприятных условиях.
— К чёрту неблагоприятные условия! — вскричал
Волверстон, упрямо выставив свою массивную челюсть. — Для нас такие
условия не новость. В Маракайбо они были ещё хуже, но мы всё же победили и
захватили три корабля. Вчера, когда мы вступили в бой с доном Мигелем,
преимущество тоже было не на нашей стороне.
— Да, но то были испанцы.
— А эти лучше? Неужели ты боишься этого неуклюжего
барбадосского плантатора? Что тебя беспокоит, Питер? Ты ещё ни разу не вёл себя
так, как сегодня.
Позади них грохнул пушечный выстрел.
— Это сигнал лечь в дрейф, — тем же равнодушным
голосом заметил Блад и тяжело вздохнул.
И тут Волверстон вскипел.
— Да я скорее соглашусь встретиться с Бишопом в аду,
чем лягу в дрейф по его приказу! — вскричал он и в сердцах плюнул на
палубу.
Его светлость вмешался в разговор:
— О, вам нечего опасаться полковника Бишопа. Учитывая
то, что вы сделали для его племянницы и для меня…
Волверстон хриплым смехом прервал лорда Джулиана.
— Вы не знаете полковника, — сказал он. — Ни
ради племянницы, ни ради дочери и ни ради даже собственной матери он не
откажется от крови, если только сможет её пролить. Он — кровопийца и
гнусная тварь! Нам с капитаном это известно. Мы были его рабами.
— Но ведь здесь же я! — с величайшим достоинством
сказал его светлость.
Волверстон рассмеялся ещё пуще, отчего его светлость слегка
покраснел и вынужден был повысить свой голос.
— Уверяю вас, моё слово кое-что значит в Англии! —
горделиво сказал он.
— Так то в Англии! Но здесь, чёрт побери, не Англия!
Тут грохот второго выстрела заглушил его слова. Ядро
шлёпнулось в воду неподалёку от кормы.
Блад перегнулся через перила к белокурому молодому человеку,
стоявшему под ним у штурвала, и сказал спокойно:
— Прикажи убрать паруса, Джереми. Мы ложимся в дрейф.
Но Волверстон, быстро нагнувшись над перилами, проревел:
— Стой, Джереми! Не смей! Подожди! — Он резко
повернулся к капитану.
Блад с грустной улыбкой положил ему на плечо руку.
— Спокойно, старый волк! Спокойно! — твёрдо, но
дружески сказал он.
— Успокаивай не меня, а себя, Питер! Ты сумасшедший! Уж
не хочешь ли ты отправить нас в ад из-за твоей привязанности к этой холодной,
щупленькой девчонке?
— Молчать! — закричал Блад, внезапно рассвирепев.
Однако Волверстон продолжал неистовствовать:
— Я не стану молчать! Из-за этой проклятой юбки ты стал
трусом! Ты трясёшься за неё, а ведь она племянница проклятого Бишопа! Клянусь
богом, я взбунтую команду, я подниму мятеж! Это всё же лучше, чем сдаться и
быть повешенным в Порт-Ройяле!
Их взгляды встретились. В одном был мрачный вызов, в другом —
притупившийся гнев, удивление и боль.
— К чёрту говорить о чьей-либо сдаче. Речь идёт обо
мне, — сказал Блад. — Если Бишоп сообщит в Англию, что я схвачен и
повешен, он заработает славу и в то же время утолит свою личную ненависть ко
мне. Моя смерть удовлетворит его. Я направлю ему письмо и сообщу, что готов
явиться на борт его корабля вместе с мисс Бишоп и лордом Джулианом и сдаться,
но только при условии, что «Арабелла» будет беспрепятственно продолжать свой
путь. Насколько я его знаю, он согласится на такую сделку.
— Эта сделка никогда не будет предложена! —
зарычал Волверстон. — Ты окончательно спятил, Питер, если можешь даже
думать об этом!
— Я всё-таки не такой сумасшедший, как ты. Погляди на
эти корабли. И он указал на преследовавшие их суда, которые приближались
медленно, но неумолимо. — О каком сопротивлении можешь ты говорить? Мы не
пройдём и полумили, как окажемся под их огнём.
Волверстон замысловато выругался и вдруг внезапно смолк,
заметив уголком своего единственного глаза нарядную фигурку в сером шёлковом
платье. Они были так поглощены своим спором, что не видели спешившей к ним
Арабеллы Бишоп, а также Огла, который стоял несколько поодаль в окружении двух
десятков пиратов-канониров.
Но Блад, не обращая на них внимания, повернулся, чтобы взглянуть
на мисс Бишоп. Он удивился тому, что она рискнула сейчас прийти на квартердек,
хотя ещё вчера избегала встречи с ним. Её присутствие здесь, учитывая характер
его спора с Волверстоном, было по меньшей мере стеснительным.
Милая и изящная, она стояла перед ним в скромном платье из
блестящего серого шёлка. Её щёки покрывал лёгкий румянец, а в ясных карих
глазах светилось возбуждение. Она была без шляпы, и утренний бриз ласково
шевелил её золотисто-каштановые волосы.
Капитан Блад, обнажив голову, молча приветствовал её
поклоном. Сдержанно и церемонно ответила она на его приветствие.
— Что здесь происходит, лорд Джулиан? — спросила
она.
Как бы в ответ на её вопрос послышался третий пушечный
выстрел с кораблей, которые она удивлённо рассматривала. Нахмурив брови,
Арабелла Бишоп оглядела каждого из присутствующих мужчин. Они угрюмо молчали и
чувствовали себя неловко.
— Это корабли ямайской эскадры, — ответил ей лорд
Джулиан.
Но Арабелле не удалось больше задать ни одного вопроса. По
широкому трапу бежал Огл, а за ним спешили его канониры. Это мрачное шествие
наполнило сердце Арабеллы смутной тревогой.
На верху трапа Оглу преградил путь Блад. Его лицо и вся
фигура выражали непреклонность и строгость.
— Что это такое? — резко спросил капитан. —
Твоё место на пушечной палубе. Почему ты ушёл оттуда?
