Выражение лица Кэлверлея, когда он ступил на шкафут
«Арабеллы», было надменным, суровым и презрительным.
Блад с королевским патентом в кармане стоял рядом с лордом
Джулианом. Капитан Кэлверлей был слегка удивлён, увидев перед собой двух людей,
так резко отличавшихся от того, что он ожидал встретить. Однако его надменность
от этого не уменьшилась, и он удостоил лишь мимолётным взглядом свирепую орду
полуобнажённых людей, стоявших полукругом за Бладом и Уэйдом.
— Добрый день, сэр, — любезно поздоровался с ним
Блад. — Имею честь приветствовать вас на борту «Арабеллы». Моё имя Блад,
капитан Блад. Возможно, вы слыхали обо мне.
Капитан Кэлверлей угрюмо взглянул на Блада. Знаменитый
корсар своей внешностью отнюдь не походил на отчаявшегося человека,
вынужденного к позорной капитуляции. Неприятная, кислая улыбка скривила
надменно сжатые губы офицера.
— У тебя будет возможность поважничать на
виселице! — презрительно буркнул он. — А сейчас мне нужна твоя
капитуляция, но не твоя наглость.
Капитан Блад, делая вид, что он очень удивлён и огорчён,
обратился к лорду Джулиану:
— Вы слышите? Вы когда-либо слышали что-либо подобное?
Вы понимаете, милорд, как заблуждается этот молодой человек. Может быть, мы
предотвратим опасность поломки костей кое-кому, если ваша светлость объяснит,
кто я такой и каково моё положение?
Лорд Джулиан, выступив вперёд, небрежно и даже презрительно
кивнул этому ещё совсем недавно надменному, а сейчас ошарашенному офицеру.
Питт, который с квартердека наблюдал за этой сценой, рассказывает в своих
записках, что его светлость был мрачен, как поп при свершении казни через
повешение. Однако я склонен подозревать, что эта мрачность была лишь маской, которой
забавлялся лорд Джулиан.
— Имею честь сообщить вам, сэр, — надменно заявил
он, — что капитан Блад является офицером королевского флота, о чём
свидетельствует патент с печатью лорда Сэндерленда, министра иностранных дел
его величества короля Англии.
Капитан Кэлверлей выпучил глаза. Лицо его побагровело. В
толпе корсаров послышались хохот, заковыристая брань и радостные восклицания,
которыми они выражали своё удовольствие от этой комедии. Кэлверлей молча глядел
на Уэйда, пытаясь понять, откуда у этого проходимца такой дорогой, элегантный
костюм, такой спокойный, уверенный вид и столь холодная, чеканная речь. Должно
быть, этот прохвост некогда вращался в изысканном обществе?
— Кто ты такой, чёрт тебя побери? — вспылил
наконец Кэлверлей.
Голос его светлости стал более холодным и отчуждённым:
— Вы дурно воспитаны, сэр, как я замечаю. Моя фамилия
Уэйд, лорд Джулиан Уэйд. Я — посол его величества в этих варварских краях
и близкий родственник лорда Сэндерленда. Полковник Бишоп должен был знать о
моём прибытии.
Внезапная перемена в манерах Кэлверлея при имени лорда
Джулиана показала, что сообщение о нём уже дошло до Ямайки и Бишопу было об
этом известно.
— Я… полагаю… полковник был уведомлён, — ответил
Кэлверлей, колеблясь между сомнением и подозрением. — То есть ему было
сообщено о приезде лорда Джулиана Уэйда. Но… но… на этом корабле?.. — Он
виновато развёл руками и, окончательно смешавшись, умолк.
— Я плыл на «Ройял Мэри»…
— Нам так и было сообщено.
— Но «Ройял Мэри» была потоплена испанским капером, и я
никогда не добрался бы сюда, если бы не храбрость капитана Блада, который меня
спас.
В хаос, царивший в мозгу Кэлверлея, проник луч света.
— Я вижу, я понимаю…
— Весьма сомневаюсь в этом. — Его светлость продолжал
оставаться таким же суровым. — Но это придёт со временем… Капитан Блад,
предъявите ему ваш патент. Это, вероятно, рассеет все его сомнения, и мы сможем
следовать дальше. Я был бы рад поскорее добраться до Порт-Ройяла.
Капитан Блад сунул пергамент прямо в вытаращенные глаза
Кэлверлея. Офицер внимательно ознакомился с документом, особенно присматриваясь
к печатям и подписям, а затем, обескураженный, отошёл и растерянно поклонился.
— Я должен вернуться к полковнику Бишопу за
распоряжениями, — смущённо пробормотал он.
В эту минуту толпа пиратов расступилась, и в образовавшемся
проходе показалась мисс Бишоп в сопровождении своей служанки-мулатки. Искоса
поглядев через плечо, капитан Блад заметил её приближение.
— Быть может, вы проводите к полковнику его
племянницу? — сказал Блад Кэлверлею. — Мисс Бишоп также была вместе с
его светлостью на «Ройял Мэри». Она сможет ознакомить дядю со всеми деталями
гибели этого корабля и с настоящим положением дел.
Не успев прийти в себя от изумления, капитан Кэлверлей мог
ответить на этот новый сюрприз только поклоном.
— Что же касается меня, — растягивая слова, сказал
лорд Джулиан, — то я останусь на борту «Арабеллы» до прибытия в
Порт-Ройял. Передайте полковнику Бишопу привет и скажите ему, что в ближайшем
будущем я надеюсь с ним познакомиться.
Глава 22
Ссора
«Арабелла» стояла в огромной гавани Порт-Ройяла, достаточно
вместительной, чтобы дать пристанище кораблям всех военных флотов мира. По
существу, корабль был в плену, так как примерно в четверти мили от правого борта
вздымалась тяжёлая громада круглой башни форта, а не более чем в двух
кабельтовых за кормой и с левого борта «Арабеллу» стерегли шесть военных судов
ямайской эскадры, стоявших на якоре.
Прямо перед «Арабеллой», на противоположном берегу гавани,
белели плоские фасады зданий довольно большого города, спускавшегося почти к
самой воде. За этими зданиями подобно террасам поднимались красные крыши,
обозначая отлогий склон берега, на котором был расположен город. На фоне
далёких зелёных холмов, под небом, напоминавшим купол из полированной стали,
местами возвышались среди крыш остроконечные башенки и шпили.
Лёжа на плетёной кушетке, прикрытой для защиты от жгучего
солнца самодельным тентом из бурой парусины, на квартердеке скучал Питер Блад.
В руках его была истрёпанная книга — «Оды» Горация в переплёте из телячьей
кожи.
С нижней палубы доносилось шарканье швабр и журчание воды в
шпигатах
[69]
.
Было ещё очень рано, и моряки под командой боцмана Хэйтона
работали на шкафуте и баке, а один из моряков хриплым голосом напевал
корсарскую песенку:
В борт ударились бортом,
Перебили всех потом,
И отправили притом на дно морское!
Дружнее, хо! Смелей, йо-хо!
