Побуждаемый повелительным тоном, взглядом решительных синих
глаз и блеском пистолета, Бишоп повиновался без возражений. Его отвратительное
многословие иссякло, и он не мог заставить себя произнести хотя бы одно слово.
Капитан Блад продел свою левую руку сквозь согнутую руку губернатора, потом
засунул свою правую руку с оружием за отворот камзола.
— Хотя пистолета и не видно, но тем не менее он направлен
в ваше жирное брюхо. Даю честное слово, что при малейшей провокации,
безразлично, от кого она будет исходить — от вас или от кого-либо
другого, — я уложу вас на месте… Имейте это в виду, лорд Джулиан… Ну, а
сейчас, гнусная рожа, шагай живо, деловито, улыбайся любезно, насколько это
тебе удастся, и веди себя как следует, не то тебе придётся подумать о чёрных
водах Коцита
[70]
.
Рука об руку они прошли через дом и спустились в сад, где
взволнованная Арабелла ожидала возвращения Блада.
Размышление над последними словами капитана сначала внесло в
её душу смятение, но затем она ясно представила себе то, что могло быть
причиной смерти Левасёра. Она сообразила, что сделанный ею вывод мог быть с
таким же успехом применён и к истории спасения Бладом Мэри Трэйл. Когда мужчина
ради женщины рискует своей жизнью, то легко, конечно, предположить, что он
лично заинтересован в этом, так как на свете найдётся очень немного мужчин,
которые рисковали бы, не надеясь получить что-либо взамен. Но Блад был одним из
этих немногих.
Теперь ему не пришлось бы долго убеждать Арабеллу в той
чудовищной несправедливости, с какой она к нему относилась. Ей вспомнились все
слова, случайно подслушанные на борту корабля, названного её именем, и то, что
он сказал, когда она одобрила его решение принять королевский патент, и,
наконец, всё сказанное им в это утро и вызвавшее лишь её негодование. Всё это
приобрело новое значение в её сознании, освободившемся от необоснованных
подозрений.
Вот почему она и решила задержаться в саду до его
возвращения, извиниться и положить конец всем недоразумениям между ними. Она
ждала его, но оказалось, что её терпение должно было подвергнуться новому
испытанию. Когда Блад наконец появился, он был не один, а с дядей, причём они
шли, к её удивлению, дружески беседуя. С досадой она поняла, что объяснение
откладывается. Но если бы только она могла догадаться, на какое длительное
время это объяснение откладывается, её досада перешла бы в отчаяние.
Вместе со своим спутником Блад вышел из благоухающего сада и
прошёл во внутренний дворик форта. Комендант, получивший строгий приказ быть в
готовности и иметь при себе некоторое количество солдат на случай ареста Блада,
был крайне удивлён, увидев губернатора под руку с человеком, которого
предполагалось арестовать. Его поразило их поведение, так как Блад оживлённо
болтал и непринуждённо смеялся.
Никем не задержанные, они вышли из ворот и дошли до мола,
где их ждала шлюпка с «Арабеллы». Не прерывая дружеской беседы, они уселись
рядом на корме и отплыли к большому красному кораблю, где Джереми Питт с
беспокойством ожидал новостей.
Вам нетрудно представить себе изумление шкипера, когда он
увидел губернатора, который в сопровождении Блада, пыхтя, карабкался по
верёвочной лестнице.
— Конечно, ты был прав, Джереми: я попал в
западню! — приветствовал его капитан Блад. — Но, как видишь, я
выбрался оттуда, захватив с собой мерзавца, заманившего меня в ловушку. Эта
скотина, как тебе известно, любит жизнь.
Полковник Бишоп, с лицом землистого цвета и отвислой губой,
стоял на шкафуте. Он боялся даже взглянуть на коренастых головорезов,
столпившихся на грот-люке около ящика с ядрами.
Обратившись к боцману, который стоял тут же, опираясь на
переборку бака, Блад громко распорядился:
— Перекинь верёвку с петлёй через нок-рею!.. Не пугайтесь,
дорогой полковник. Это только мера предосторожности на случай, если вы будете
несговорчивым, хотя я уверен, что этого не случится. Мы обсудим вопрос за
обедом. Надеюсь, вы окажете мне честь пообедать со мной.
Он отвёл в свою большую каюту безвольного, усмирённого
хвастуна. Слуга Питера Блада негр Бенджамэн, в белых штанах и полотняной
рубахе, бросился выполнять распоряжения капитана об обеде.
Полковник Бишоп, свалившись на сундук, стоявший под
выходившими на корму иллюминаторами, пробормотал, заикаясь:
— М-м-могу я с-спросить, ка… каковы ваши н-намерения?
— Конечно, конечно. В них нет ничего страшного,
полковник. Хотя вы вполне заслужили верёвки на нок-рее, но уверяю вас, что к
этому мы прибегнем лишь в крайнем случае. Вы сказали, что лорд Джулиан сделал
ошибку, вручив мне патент, выданный министром иностранных дел. Пожалуй, вы
правы. Я снова ухожу в море. Cras ingens iterabimus aequor
[71]
.
Вы хорошо будете знать латынь к тому времени, когда я с вами покончу. Я
возвращаюсь на Тортугу, к своим корсарам, честным и славным ребятам. Вас же я
захватил с собой в качестве заложника.
— Боже мой! — простонал губернатор. — Вы… вы
хотите взять меня на Тортугу?
— О нет! — рассмеялся Блад. — Я не окажу вам
такой дурной услуги. Нет, нет! Я хочу только, чтобы мне был обеспечен свободный
выход из Порт-Ройяла. Если вы окажетесь сговорчивым, то я на этот раз даже не
заставлю вас плавать. Вы сообщили мне о том, что дали кое-какие распоряжения
капитану порта и коменданту этого проклятого форта. А сейчас вам придётся
вызвать их на корабль и в моём присутствии сказать им, что сегодня, во второй
половине дня, «Арабелла» уйдёт в море по служебной надобности и никто не должен
препятствовать её отправлению. Ваши офицеры совершат маленькую поездку с нами,
чтобы я был уверен в их повиновении. Вот всё, что мне от вас нужно. А сейчас
садитесь к столу и пишите, если вы, конечно, не предпочитаете нок-рею.
Полковник Бишоп попытался протестовать.
— Вы принуждаете меня силой… — начал было он.
Капитан Блад любезно прервал его:
— Позвольте, я ни к чему не хочу вас принуждать. К чему
насилие? Вам предоставляется совершенно свободный выбор между пером и верёвкой.
Этот вопрос можете решить только вы сами.
Бишоп гневно взглянул на него, а затем взял перо и присел к
столу. Дрожащей рукой он написал офицерам письмо. Блад отправил его на берег, а
затем пригласил своего невольного гостя к столу:
