– Как приятно тебя видеть!
Она ответила прямым призывным взглядом, и выдержка испарилась окончательно. Но в эту минуту возле двери раздался негромкий кашель. Джульетта повернулась и увидела мисс Харди. Брови недоуменно поднялись, а руки сами собой разжались.
– Ты привез гостью?
– Что? Нет, это не гостья. Познакомься, пожалуйста. Мисс Харди – мой новый секретарь.
– О, я… – Джульетта помолчала. – Странно. В письмах ты ни разу не упомянул, что твой новый секретарь – мисс. – С очевидным усилием она заставила себя проявить подобающее случаю радушие. – Приятно познакомиться, мисс Харди.
– Взаимно, миссис Харпер.
Джульетта обратилась к экономке:
– Миссис Перкинс, будьте добры, проводите мисс Харди в зеленый будуар. Думаю, эта комната придется ей по вкусу.
– Несомненно. Прошу сюда, мисс, – любезно пригласила миссис Перкинс.
Ассистентка молча посмотрела на хозяина. Ричард коротко кивнул в знак согласия, и она отправилась наверх.
Слуги вскоре разошлись, и супруги наконец-то остались вдвоем.
– Итак, секретарь на поверку оказался секретаршей? – скептически уточнила Джульетта.
О, как прелестно! Кажется, она ревнует.
– У тебя есть мистер Беркли, так почему бы мне не принять на службу мисс Харди? – лукаво поинтересовался Ричард.
– Разве можно сравнивать? – Джульетта с подозрением прищурилась. – Кажется, вы надо мной смеетесь, мистер Харпер?
– Что вы, миссис Харпер, как можно!
Он сделал шаг вперед, потом еще один. Напряжение стало почти невыносимым.
– Может быть, желаешь осмотреть дом? – неуверенно предложила Джульетта. – Как я писала, во многих комнатах ремонт уже закончен.
– Потом, – ответил Ричард внезапно осипшим голосом. – Сначала надо как следует поздороваться с женой. Столько не виделись!
Джульетта вздрогнула и прильнула к нему всем телом, словно не смогла удержаться на ногах. Он опустил голову и увидел, как от волнения и страстного желания неровно поднимается и опускается грудь. Сердце забилось быстрее.
Неожиданно без единого слова Джульетта подняла лицо и со стоном завладела его губами. Поцелуй застал врасплох, а собственная реакция поразила непосредственностью и остротой. Еще никто и никогда не целовал его с таким глубоким, радостным, необузданным чувством.
Еще секунда – и Ричард постыдно утратил самоконтроль. Прижал жену к стене и принялся целовать с безумной страстью, а она отвечала столь же самозабвенно. Внезапно в голову пришла дикая фантазия… поднять юбку, сорвать все, что мешает близости, и сделать ее своей немедленно – здесь и сейчас.
О Господи!
Чтобы удержаться и не совершить непростительную глупость, Ричард прервал поцелуй, но изо всех сил прижал жену к груди. Они долго стояли неподвижно, наслаждаясь встречей.
– Пожалуй, если пообещаешь целовать так в каждый свой приезд, не буду возражать против частых твоих отлучек, – пробормотала Джульетта, уткнувшись лицом в плечо.
– Надо было приехать пораньше. – Ричард обнял еще крепче и попытался вспомнить дорогу в спальню.
– Да, – согласилась она. – Несколько месяцев назад.
Слова обрушились на голову ледяным ливнем. Ричард ошеломленно застыл, а спустя мгновение вздохнул, выпустил жену из объятий и отстранился. Он почувствовал прямой требовательный взгляд, однако не решился посмотреть ей в глаза.
Он не давал никаких обещаний, а следовательно, ничего не нарушал. Кроме того, считал бессмысленным обсуждать прошлое, ведь изменить уже все равно ничего нельзя. Неожиданный упрек, прозвучавший в минуту нежности, безжалостно напомнил о сложностях семейной жизни.
Нетерпеливые ожидания женщины способны лишить рассудка самого спокойного и разумного человека. Давно известно, что разбираться в хитросплетениях женских чувств и желаний – занятие пустое и неблагодарное. В жизни на первом месте неизменно должен оставаться бизнес. Неуклонно расширять сферу деятельности и увеличивать прибыль – вот единственная достойная цель. Все остальное – бесполезные рассуждения. Они требуют немалого времени и усилий, достойных лучшего применения.
– Извини, но мне необходимо срочно обсудить с мисс Харди завтрашнюю корреспонденцию.
Джульетта крепко сжала руку. Это было властное, не допускающее возражений прикосновение той, кто знает, что имеет на это полное право. Разум воспротивился подобному обращению, но тело… тело ответило с первобытной откровенностью.
– Понимаю, что у тебя множество важных дел. Восхищена твоей ответственностью и чувством долга. – Джульетта посмотрела подозрительно блестящими глазами. – Обед будет подан ровно в семь тридцать. Просьба не опаздывать.
Она неотразимо улыбнулась, повернулась и гордо удалилась. Рассердилась? Обиделась?
Ричард подавил желание догнать и остановить жену. Зачем? Что он ей скажет? Он долго стоял в полном одиночестве, боролся с вожделением и пытался понять, чем занять ум и как успокоить бушующее тело.
До самого обеда у Джульетты не выдалось ни единой свободной минуты. Она сидела с детьми во время ужина и радовалась, что удалось переключить их внимание с бесконечных расспросов о Ричарде на обсуждение грядущего Рождества.
Глаза Лиззи восторженно сияли; малышку особенно волновало праздничное украшение комнат. Джеймс настойчиво выяснял, можно ли будет поехать в церковь в санях, и успокоился только после того, как Джульетта пообещала, что если будет снег (что маловероятно), то непременно появятся и сани.
Даже Эдвард с энтузиазмом воспринял известие о том, что он уже достаточно взрослый, чтобы в сочельник прочитать вслух рождественскую историю.
– А елка в этом году будет? – неожиданно спросил Джеймс.
Чтобы спрятать непрошеные слезы, Джульетта обняла дочку и прижалась щекой к кудрявым волосам. Рождественская елка, украшенная лентами, орехами, фруктами и наивными домашними игрушками… Начало этой доброй традиции Генри положил за несколько лет до смерти, как только сыновья немного подросли.
Без него Джульетта не находила сил заниматься милой чепухой – одолевали заботы более существенные. А главное, до этой минуты, она даже не подозревала, как тосковали дети по празднику Рождества.
– Ты помнишь елку? – тихо спросила она младшего сына. В последнее Рождество, которое отмечали вместе с Генри, ему едва исполнилось четыре года.
– Немножко помню, – смущенно признался мальчик. – Зато Эдвард постоянно о ней твердит.
– Неправда!
– Нет, правда!
– Дети, немедленно прекратите! – Резкий тон сразу утихомирил спорщиков. – Если будете плохо себя вести, больше никогда не буду обсуждать с вами Рождество.
– Вот видишь, что ты наделал? – Эдвард осуждающе посмотрел на брата.
