Вообще-то Харпер считал роскошь ненужным баловством, но сейчас при всем желании не смог устоять против располагающего комфорта дома; он уже представлял себя здесь, в этой шикарной постели… возможно, рядом с обнаженной красавицей.
– Как вы, наверное, заметили, эти комнаты недавно отремонтированы. – Голос агента прервал эротические видения. – Мистер Беркли не ошибся, заметив, что апартаменты достойны короля.
– Я колонист, как вы, должно быть, уже заметили по акценту, так что сама идея монархизма мне глубоко чужда.
Ничуть не обидевшись, Фаулер рассмеялся:
– И все же каждый из нас мечтает управлять хотя бы маленьким домашним королевством, разве не так? Даже тот, кто родился и вырос в Америке и с детства дышал воздухом свободы.
Ричард сдержанно улыбнулся. Он и в самом деле твердо держал в руках свою деловую империю, однако не видел необходимости жить в неоправданной роскоши. Зачем пускать пыль в глаза? Детство, проведенное в рабочей семье весьма скромного достатка, научило его отличать настоящий успех от показного богатства. Да, предприимчивый бизнесмен умеет делать деньги, но никогда не станет тратить их впустую и выбрасывать на ветер во имя показного блеска. Но вот вопрос: не ради ли этого самого блеска возникла идея покупки дорогого особняка? Есть над чем подумать.
Мистер Фаулер провел гостей по апартаментам и через другую дверь вернулся в просторный коридор. Сквозь огромное витражное окно потоком лился солнечный свет, но рожки на стенах напоминали, что не всегда здесь так светло, особенно по ночам или в сумрачные темные дни. Ричард обратил внимание на трещину в витраже и повернулся к секретарю, но Беркли, очевидно, уже и сам заметил повреждение и теперь старательно заносил его в список первоочередных работ.
Соседняя дверь вела в следующую спальню. Ричард вошел и сразу понял, что здесь ремонта не было давным-давно. Комната выглядела усталой, потрепанной, старомодной и скучной. На стенах обои с красными розами величиной с кулак, на окнах шелковые шторы неопределенного оттенка – вот и все убранство.
Третья спальня отличалась от второй только тем, что вместо роз на обоях были изображены маргаритки. Четвертую украшали фиалки и плющ, пятую – розовые тюльпаны. Все цвета кричали и требовали неотступного внимания. Странно: неужели в этой кошмарной пестроте кому-то удавалось спокойно спать?
Судя по всему, тонкого художника, искусно поработавшего над апартаментами хозяина, больше никуда не впустили. Ни одна из комнат Ричарда решительно не устраивала. Больше того, он сомневался, что кто-нибудь из потенциальных деловых партнеров обрадуется перспективе ночевки в бушующем растительностью неухоженном саду. Еще бессонницей будет страдать. Жены их, возможно, и найдут обстановку приемлемой, но устраивать семейные приемы Ричард не собирался. Это бы только отвлекало его от дел.
В перспективе Хайгроув-Мэнор должен воплощать сугубо мужские интересы: рыбалку, охоту, деловые переговоры за карточным столом, скрепленные партией в бильярд и стаканом доброго бренди. Статус холостяка означал отсутствие хозяйки и, как следствие, невозможность присутствия в доме посторонних леди.
Ричард попытался представить, что ответит мистер Фаулер, если спросить, не прилагается ли к дому соответствующая супруга. Собственно, почему бы и нет? Если бы эта особа проявила безупречную воспитанность и здравый смысл, то при условии благоприятной внешности послужила бы прекрасным украшением интерьера.
Осмотрев остальные комнаты, ни одна из которых не порадовала взор, Ричард пожелал спуститься на первый этаж. Еще час ушел на экскурсию по нескольким гостиным, столовой, утренней комнате, комнате для завтрака, музыкальному салону и, конечно, знаменитому зеркальному залу.
Осмотр закончился в спокойном, далеком от мирской суеты кабинете с темными деревянными панелями на стенах и застекленными книжными шкафами от пола до потолка. Ричард устроился в кресле возле пустого холодного камина, а мистер Фаулер открыл буфет и достал бутылку виски.
– Итак, мистер Харпер, каково же ваше впечатление? – поинтересовался он, подавая хрустальный стакан. – Мы готовы внимательно выслушать вас.
– Особняк неплохой, хотя многие комнаты требуют кардинального обновления. Первым делом, конечно, следует заняться египетской гостиной и несколькими цветочными спальнями. – Ричард скупо улыбнулся и пригубил терпкий янтарный напиток. – Однако, несмотря на это, если хозяева оставят кое-что из мебели, я даже готов предложить дополнительную сумму.
– В этом нет необходимости. Условия аренды предусматривают, что дом сдается целиком, со всей мебелью и хозяйственной утварью, вплоть до кастрюль и сковородок.
Аренда? Что задумал этот хитрый лис?
– Аренда меня не интересует, – холодно отозвался Ричард. – Разве вас не проинформировали? Никакой другой вариант меня не устраивает. Согласен обсуждать только покупку.
Мистер Фаулер заметно заволновался:
– Боюсь, произошло недоразумение. Поместье не продается, а сдается внаем.
Беркли, до этого скромно молчавший в углу, неожиданно издал резкий воинственный клич:
– Нет-нет! Я прекрасно помню, мистер Фаулер, что сообщал в письме о намерении мистера Харпера приобрести в постоянное пользование объект недвижимости. Об аренде не было сказано ни слова.
Агент пунцово покраснел.
– Это единственный дом в графстве, отвечающий вашим серьезным запросам, сэр, – настойчиво заговорил он. – Лучше согласиться на предложенные условия, чем потерять его совсем.
Беркли возмущенно запыхтел и начал перебирать бумаги в папке, пытаясь немедленно отыскать копию письма. Ричард тем временем продолжал невозмутимо потягивать превосходное ирландское виски. Богатство дарило множество преимуществ, главным из которых оставалась возможность поступать по-своему. В любой ситуации.
– Мне известно, что поместье дважды заложено, а то обстоятельство, что в настоящее время огромный дом пустует, свидетельствует о недостатке средств на его содержание. Уверен, что при разумном подходе владелец изменит свое решение и согласится на продажу, – уверенно заявил он. – Как вы, мистер Фаулер, справедливо заметили, особняк полностью соответствует моим требованиям. А теперь, увидев его собственными глазами, я твердо намерен стать полноправным хозяином.
– Пожалуй, миссис Перкинс, пройдусь до главного дома. – Джульетта Уэнтуорт вошла в небольшую, но уютную и сверкающую чистотой кухню. – Не согласитесь ли в мое отсутствие последить за Лиззи?
Экономка, добровольно взявшая на себя обязанности кухарки, с готовностью кивнула:
– С удовольствием. Гуляйте, сколько душе угодно.
– Мы идем на прогулку, мама?
Джульетта с улыбкой посмотрела на четырехлетнюю дочь Элизабет, которую все ласково звали Лиззи. Девочка унаследовала кудрявые светлые волосы и лукавую улыбку отца, и сердце Джульетты таяло при одном лишь взгляде на очаровательное личико.
