Должно быть, накал чувств не прошел даром, подумал Джордж и решил продолжить свои изыскания. Оливия тихо вздохнула и покорно приоткрыла рот, словно приглашая проявить смелость и настойчивость.
Джордж чувствовал, как безудержно нарастает его страсть, как разгорается потребность обладать, угрожая заглушить голос разума. Мучительным усилием воли он заставил себя отстраниться, напоследок позволив лишь одну-единственную вольность: в прощальной истоме медленно провести языком по губам.
Мисс Харди пришла в себя, вырвалась из объятия и сокрушенно покачала головой:
– Непростительная распущенность.
– И все же признайтесь, что вам было приятно, – выразил робкую надежду Джордж.
Пытаясь скрыть истинные чувства, она отвела взгляд: гордость не позволяла признать правду, пока намерения этого упорного аристократа оставались туманными. Чего же он в самом деле хочет?
– Всего лишь поцелуй, – наконец прошептала Оливия.
– Всего лишь поцелуй! – повторил Джордж с совершенно иной, пылкой интонацией.
– Поцелуй, на который я не давала согласия. – Голос окреп.
– И он вызвал у вас неприязнь? – уточнил Джордж, не веря, что подобное вообще возможно. Сам он до сих пор оставался в плену сладостных ощущений.
– Нет. Восхитил и покорил, – честно призналась мисс Харди и густо покраснела.
– Ах, Оливия!
Джордж снова обнял ее. Второй поцелуй оказался страстным, откровенным, жадным. Оливия отвечала горячо и искренне, окончательно забыв о недавних сомнениях.
О Господи, может ли быть на свете что-то прекраснее поцелуя любимой? Потрясенный до глубины души, Джордж самозабвенно отдался новым, никогда прежде не испытанным ощущениям.
– Я же сказала, что они целуются, – внезапно послышался за спиной детский голосок. – А здесь даже омелы нет, я уже все вокруг обыскала.
Оливия испуганно вскрикнула и отпрянула. Джордж попытался удержать ее, схватить за руку, однако она вырвалась и отступила в сторону. Джордж обернулся и понял, в чем дело: на расстоянии всего лишь нескольких футов стояли Лиззи, Ричард и Джульетта.
Проклятие!
– Вы съели слишком много десерта, мисс Харди? – поинтересовалась Лиззи.
Оливия взглянула удивленно.
– Так рано? Разумеется, нет.
– Но вы стонали. Точно так же, как я, когда после сладкого болит живот.
Лорд Моффат улыбнулся:
– Видишь ли, мисс Харди стонала от другого угощения.
– От какого?
– От взрослого, – быстро ответил он. – Знаю, что ответ тебе не понравится, и все же: поймешь, когда вырастешь.
– И выйдешь замуж, – ворчливо уточнил Ричард, крайне недовольный появившейся на лице друга лукавой улыбкой.
Повисла долгая неловкая пауза. Даже не глядя на жену, Ричард чувствовал ее осуждение. Джульетта с симпатией относилась к Джорджу, однако беспокойство за благополучие мисс Харди не позволяло закрыть глаза на происходящее, тем более что лорд Моффат обещал не преследовать беззащитную секретаршу настойчивыми ухаживаниями.
Ну вот, теперь предстояло улаживать и эту неприятность. Ричард пронзил друга яростным взглядом, но тот лишь безмятежно улыбнулся.
Джульетта осторожно потянула мужа за рукав.
– Да, знаю. – Он понимал, что разговор с Джорджем станет скорее всего напрасной тратой времени, но ради жены… на свете не было ничего важнее спокойствия и благополучия Джульетты. – Отведи Лиззи в гостиную, я скоро приду.
Едва малышка скрылась из виду, Ричард посмотрел на провинившуюся парочку, пытаясь понять, к кому обратиться и с чего начать. Поскольку прежние разговоры с Джорджем должного эффекта не возымели, он решил воздействовать на мисс Харди.
Посмотрел на секретаршу и обнаружил, что та безмятежно улыбается соучастнику преступления и раскаиваться, кажется, не собирается.
– Вы взрослые люди и имеете полное право делать все, что пожелаете. Однако, поскольку действия ваши огорчают мою жену, вынужден вмешаться. – Ричард в упор посмотрел на приятеля. – Ты же обещал обуздать темперамент. Настойчиво рекомендую держать данное слово до конца визита.
– Не собираюсь, – твердо возразил Джордж.
– Обстоятельства коренным образом изменились, – спокойно вступила в разговор мисс Харди. – Лорд Моффат попросил разрешения на официальное ухаживание. Я подумала и согласилась.
Если бы разговор происходил не в столь непосредственной близости, Ричард наверняка решил бы, что ослышался. Джордж собрался ухаживать официально?
– Сомневаюсь, что этот человек способен вызвать ваш романтический интерес, – сухо заметил он.
Джордж не выдержал.
– В принципе я готов согласиться с тем, что Оливия – то есть мисс Харди – заслуживает лучшего спутника жизни. И я намерен таким стать.
– Правда? О небо! – С изумленным вздохом мисс Харди слегка покачнулась, склонилась к избраннику, а тот обнял ее за талию и поцеловал в висок.
Ричард не верил собственным глазам и ушам. Его разумная, исполнительная, сдержанная секретарша пребывала в полуобморочном состоянии. Что же сделал с бедняжкой этот злодей?
– Мисс Харди, извините нас, пожалуйста, – попросил Ричард. – Мне необходимо сказать Моффату пару слов.
Оба дождались, пока Оливия скрылась из виду.
– Черт возьми, парень, в этот раз ты зашел слишком далеко! – горячо атаковал Ричард. – И как только совести хватило?
– Полагаю, должен принять замечание за оскорбление, но скажу честно: слишком счастлив, чтобы думать о чем-то подобном.
– Да будет тебе известно, что ухаживание должно закончиться свадьбой. Так принято в порядочном обществе. Мисс Харди, несомненно, твердо верит в незыблемость брачных устоев.
– Ничего иного ожидать от нее невозможно. Полностью согласен с тобой.
– И?
Джордж пожал плечами:
– И готов с уважением отнестись к ее желанию. Больше того, я и сам сторонник верности в браке; поэтому так мало интересовался им прежде.
– Позволь спросить, что же именно заставило тебя изменить мнение?
– Понял, что женитьба – это та цена, которую необходимо заплатить за присутствие Оливии в моей жизни. Если взглянуть на вещи с этой стороны, то ничего противоестественного не предвидится.
Ричард посмотрел на друга раздраженно и в то же время озадаченно.
– Люди не способны изменяться так стремительно и так кардинально.
– Разве? – Джордж иронично поднял брови.
– Именно так, – сурово подтвердил Ричард.
– Но ведь ты и сам изменился до неузнаваемости.
Ричард недовольно кивнул. Ничего не поделаешь, надо признать свое поражение. Джордж, несомненно, прав. С некоторых пор он действительно стал иначе относиться и к браку, и к любви. Результат оказался потрясающим.
