– Знаю, Тристан. И… Софи тоже узнала. Он… он пытался ее убить.
– Что?! – Тристан в изумлении уставился на тетку.
– Он едва не задушил ее. А потом ударил хрустальной лампой. Наверное, убил бы, но одна из горничных ему помешала, так что он просто оставил бесчувственную Софи в чулане. Она была вся в синяках и порезах, но, слава Богу, жива.
– И все-таки погналась за ним? Ей что, жизнь недорога? Глупая, беспечная женщина!
– Она – единственная надежда Ребекки, мой мальчик!
– О Боже! – Тристан в волнении метался по комнате. Идиоты, все они идиоты! Неужели Софи готова так рисковать, чтобы спасти нечто столь банальное, как честь Бекки? Черт возьми, конечно, готова! – Когда? – коротко спросил он.
– Она уехала сегодня утром. До полудня.
Значит, у нее фора в пять часов. Но она в экипаже, а он поедет верхом.
– Где сейчас Гарет?
– Спит. Доктор наконец уверился, что опасность ему не грозит, и он решил дать пациенту отдых.
– Гарет что-нибудь знает?
– Нет. Я сказала, что Софи спит. Он еще толком не пришел в себя, поэтому не стал ни о чем расспрашивать.
– Ему пора проснуться и узнать, что произошло. Жена нуждается в нем.
Тристан устремился к выходу, но тетя Бертрис схватила его за рукав.
– Будь с ним помягче, дорогой. Он все еще не оправился от действия опиума.
– Да, тетя. Но мы с ним поедем за Софи и Бекки. Вместе.
– Хорошо, мой мальчик, – прошептала леди Бертрис.
В комнату заглянул Коннор, дворецкий объявил, что внизу ждет мистер Дженнингс. Тетя Бертрис велела тотчас же его привести.
– Что здесь делает Дженнингс? – удивился Тристан.
– Не знаю. За ним послала Софи. Она считает, что он твой друг, поэтому поможет нам.
– Софи поступила правильно, – кивнул Тристан.
Тут дверь отворилась, и вошел Дженнингс. Он в изумлении уставился на Тристана и пробормотал:
– Милорд, а я думал, вы в Лидсе!
– Нет, я был в Кенилуорте. Только что вернулся. Садитесь, пожалуйста, Дженнингс.
Тот сел, и тетя Бертрис велела принести чаю. Тристан же в нескольких словах объяснил, что случилось. Дженнингс кивнул, но казалось, не слишком удивился.
– Я все узнал о Макалистере, милорд. Он актер и сейчас играет роль доктора Баттса в ковент-гарденской постановке «Генрих VIII».
Тристан тихо ахнул. Так вот зачем Фиск посещал театр! Для встреч с «доктором»! Сколько же Фиск обещал заплатить ему за обман? Впрочем, теперь это не важно. Мерзавец будет болтаться в петле.
– Найдите его. Велите арестовать, – процедил сквозь зубы Тристан.
– Обязательно, милорд.
– Кроме того, необходимо допросить Энсли, поверенного Гарета.
– О, только не мистера Энсли! – воскликнула леди Бертрис. – Ведь он так долго служил нашей семье…
Тристан со вздохом проговорил:
– Я все понимаю, тетя. Я и сам всегда полагался на Энсли. Но они с Фиском ежедневно занимались делами Гарета. А ведь Энсли не глупец. Он наверняка должен был заметить неладное и предупредить герцога. Но Энсли этого не сделал, что вызывает мои подозрения. Кроме того, Фиску не удалось бы обойтись без его помощи.
– Согласен, милорд, – кивнул Дженнингс. – Я этим займусь, пока вас не будет.
– Спасибо, Дженнингс.
Проводив Дженнингса, Тристан поднялся наверх. Пора было приводить в чувство герцога Колтона.
Гарет чувствовал себя так, словно дракон схватил его, пожевал и выплюнул. Он едва мог поднять веки, а когда поднял, оказалось, что перед глазами все двоится. Гарет прищурился. Но увидел только смутную фигуру, нависавшую над ним и рычавшую так громко, что он наконец сообразил, кто перед ним.
Кузен!
– Да успокойся ты, – говорила Тристану тетя Бертрис. – Сегодня еще рано его поднимать.
– Что он здесь делает? – прохрипел Гарет.
– Я пришел помочь.
– Мне не нужна помощь.
Гарет хотел повернуться на бок и снова заснуть, но его схватили за плечо.
– Немедленно просыпайся! – крикнул Тристан. – И соберись с мыслями!
– Да-да, тебе они понадобятся, – подхватила тетя Бертрис.
Гарет долго моргал, пока наконец из тумана не выплыли лица тетки и кузена.
– Зачем? – пробормотал он. – Что-то случилось?
Тут он вдруг вспомнил, что не видел Софи, когда незнакомый доктор лил на него холодную воду – совершенно варварское, болезненное и гнусное лечение. Но доктор обрадовался, когда он пришел в себя. А потом слуги согрели его, отнесли в постель и обложили нагретыми кирпичами. Интересно, сколько времени прошло с тех пор? Он, кажется, просыпался раз-другой… и постоянно видел рядом Миранду. Сначала она звонким голосом читала ему «Путешествия Гулливера», а потом просто держала за руку и болтала ни о чем.
– Да, кое-что случилось, – ответила тетушка.
А Тристан обнял его и усадил, подложив под спину подушки.
Мысли Гарета путались, но он наконец вспомнил, как повсюду искал Софи, а потом… О Боже, безумие вновь им овладело.
Он застонал и прикрыл глаза рукой, когда Тристан отдернул занавеси и в комнату ворвался солнечный свет, резавший глаза до боли.
Но вскоре тетя Бертрис все объяснила, и он заставил себя перекинуть ноги через край кровати.
ФИСК! Это слово звучало у него в голове при каждом ударе сердца.
Фиск напал на Софи. Пытался ее убить. Сбежал с Ребеккой. Лгал насчет своей семьи и наследства от дяди. Обворовывал его, Гарета. Подслушивал. Подсматривал. Нанял актера, выдававшего себя за доктора, и тот впервые заговорил о безумии. Распространял слухи. Травил его опиумом. Заставил усомниться в собственном здоровье.
– Нет, – прошептал Гарет, – Фиск мой друг. Это невозможно. Поверить не могу.
– Тебе лучше поверить, мальчик. Фиск везет Бекки в Шотландию, а Софи, вся в синяках и порезах, с раной на голове…
– Но почему он…
– Месть, – со вздохом пояснил Тристан.
Взгляд Гарета обратился на кузена, сидевшего перед камином.
– Месть? Но…
– Его брат-близнец погиб при Ватерлоо, и Фиск винит в этом тебя.
– Почему именно меня?
Гарет не помнил событий того дня, но знал, что всего лишь выполнял приказы, исходившие от командующего.
– Фиск считает, что ты намеренно подвергал их опасности. Называл себя и брата «посланными на заклание агнцами». Так он писал своей матери.
– Боже! Я ничего не помню! Когда речь заходит о Ватерлоо, у меня словно провал в памяти.
