– Ты права. – Николай взъерошил мне волосы. – Ради тех, кого любим, мы готовы рисковать и даже погибнуть.
Илья припарковался на подъездной дорожке возле нашего с Ириной коттеджа. Свет от тусклых фонариков освещал широкие ступени входа, но окна были темными.
– Мама спит, – тепло сказала я.
– Да, она спит, – согласно кивнул Вязин. В его голосе проскользнули мягкие нотки. Лицо разгладилось и засияло внутренним светом.
– Наверное, мне стоит сделать то же самое. Дежурство было ужасным, а о его последствиях даже думать не хочется. Хуже патруля на воротах может быть только патруль на воротах! До встречи, Николай, – попрощалась я.
Но, как оказалось, торопилась напрасно. Вязин удержал меня за плечо.
– Злата, я бы хотел с тобой поговорить, – осторожно начал он.
Повернувшись к Илье, Николай ничего не сказал, но охранник понял, что глава клана хочет сказать мне что-то наедине. Заглушив двигатель, он торопливо вышел из машины и, отдалившись на приличное расстояние, повернулся спиной.
– О чем-то серьезном? – теряясь в догадках, спросила я.
Идиотский вопрос. По лицу Николая и так понятно, что речь пойдет не о сахарной вате, а, скорее всего, о моем неповиновении. Мысленно готовясь, я теребила лямку рюкзака, но Вязин удивил:
– Почему ты пошла за Елизаром?
– Он мой наставник, – пожала я плечами, чувствуя, что пульс учащается. – Я переживала. И при чем здесь Елизар? Я пошла бы за любым из Хранителей.
Обхватив себя руками, я заметалась на сиденье. Волнение охватило мгновенно. К такому повороту я была не готова. Внутренний голос усиленно подсказывал, что за этим последует более серьезный разговор и будут затронуты вопросы, на которые не то что отвечать не хочется, а охота проглотить язык, дабы убедить Николая, что я рада бы поговорить, но не могу. Избегая проницательных глаз главы клана, я уставилась на замершего в стороне от машины Илью.
– Хорошо, я спрошу по-другому, – спокойно продолжил Вязин. – Тебе нравится Елизар, Злата? Я видел, как ты смотришь на него.
Мне захотелось слиться с кожаной обивкой сидений, раствориться в воздухе или, что более обыденно, бежать без оглядки. Руки машинально потянулись к горлу. Начав хватать ртом воздух, я умоляюще смотрела на Николая. Ну зачем он спрашивает? Я не могу и не хочу говорить. Но, похоже, ему ответ и не нужен.
– Я не ошибся, – наблюдая за мной, произнес Николай. – Злата, ты ведь понимаешь, что я никогда не позволю тебе быть рядом с ним, – медленно, но веско проговорил он.
Обида и боль охватили с новой рвущей силой. Притворяться бессмысленно, а биться в истерике – тем более. Хотя, если вдуматься, реплика Николая ничего не значит. Подумаешь, запретил. Всего лишь новое и в свете других – несущественное препятствие, которое совсем не имеет значения.
– Потому что он мракаур? – тихо спросила я, но ответа дожидаться не стала. – Тебе не о чем беспокоиться! Как бы я не относилась к нему, Тагашев навсегда останется только другом. Мы слишком разные, – едва смогла выговорить я.
Глядя за окно, Вязин тяжело вздохнул.
– Я рад, что ты осознаешь это, малышка, – тихо сказал он. – Дело не в том, что он мракаур. Я очень уважаю его, мне нравится этот парень, но рядом с ним ты никогда не была бы счастлива.
Разливающийся ядом привкус горечи расплескался по языку. Слова Николая задели. «Неужели мне кто-то оставил выбор?!» – подумала я, но вслух сказала совсем другое:
– Не вижу смысла в этом разговоре. Я встречаюсь с Максом. Надеюсь, ты не против?
– Злата, – мягко произнес Николай, – Фадеев – замечательный парень и очень любит тебя. Тебе не стоит причинять ему боль. А Елизар… – Николай запнулся. – Должен остаться другом.
Опустив голову, я кивнула.
– Не думала, что тебя интересует, с кем я встречаюсь.
Глава клана с нежностью прижал меня к своему боку.
– Меня всегда будет интересовать, что с тобой происходит. Я уже говорил, что ты и Ирина – самое дороге, что у меня есть. – Вязин прислонил свою голову к моей.
– Если бы ты и она оказались вместе, было бы здорово, – искренне сказала я, желая сменить болезненную тему.
– Ты не представляешь, как я этого хочу, – признался Вязин. – Но Ирина неумолима. Впрочем, надежду я никогда не терял. Больше семидесяти лет я мечтаю назвать ее своей, но она всегда видела во мне только поддерживающее плечо.
Резко вскинув голову, я посмотрела на Николая. Он всегда был откровенен со мной, но никогда не говорил об их отношениях с мамой.
– Семьдесят лет? – удивленно спросила я. – Значит, ты был влюблен в маму еще до того, как она повстречала отца?
– Задолго до их встречи. – В интонации Вязина появилась горечь. – А когда они поженились, мне казалось, что я рассыплюсь на осколки, не справлюсь с болью. Нет ничего страшнее, чем видеть того, кого любишь, с другим. Тогда впервые за много лет мы с Ириной поссорились. – Николай попытался произнести это ровно, но голос сорвался.
Возникло чувство, что сейчас он говорит не со мной, а всего лишь думает вслух. На какое-то время он замолчал, а затем продолжил более спокойно:
– Но потом родилась ты, я увидел, как она счастлива, и понял, что во многом был неправ. Я поехал к ним, чтобы попросить у нее прощения, но попал на похороны твоего отца. А на следующую ночь на территорию семьи напали мракауры, – глухо закончил Вязин.
– О вашей ссоре мама никогда не рассказывала, – задумчиво произнесла я.
– Ирина, как всегда, всех оправдала. Иногда я хочу, чтобы время вернулось назад и все было по-другому, – туманно сказал Николай. Отворив дверцу машины, он позвал Илью. – Тебе давно пора спать, Злата, – вновь обратился он ко мне. – Но сначала помирись с Максом. Не стоит причинять боль тому, кто тебе дорог. – Вязин неопределенно показал рукой куда-то назад.
Присмотревшись, я разглядела теряющийся в темноте джип Фадеева. Совсем не заметила, что он ехал за нами.
Чувствуя, как сжимается сердце, я вздохнула. Николай прав. Если отбросить ребячество и злость, то легко увидеть, что за действиями Макса скрыта та же любовь. Он готов оберегать меня от всего. Обида бесследно рассеялась. Забросив рюкзак на плечо, я распахнула дверцу. Поцеловав меня в щеку, Николай многозначительно кивнул в сторону «лексуса» и улыбнулся. Я вышла и, помахав уезжающему Вязину, посмотрела на внедорожник Макса. Мигнув фарами, джип завелся и остановился рядом. Фадеев вышел из машины и виновато посмотрел на меня.
– Я всего лишь хочу, чтобы ты была в безопасности, – хрипло сказал он. – Прости, но я не мог позволить тебе пойти с нами.
– Ты будешь единственным, кого я не пущу на территорию города, прежде чем ты не поздороваешься со мной, – мягко улыбнулась я.
На лице Макса ярким солнцем засияла улыбка. Он подхватил меня на руки и закружил.
