Кирилл, вернув себе человеческий облик, настроил фотоаппарат на ночную съемку. Свет луны освещал поляну, отличное техническое оснащение и опыт позволяли рассчитывать на четкие кадры. Горобинские не отвертятся.
Используя ствол поваленного клена вместо штатива, Кир приготовился поймать судьбоносное мгновение в объектив. Семья из одиннадцати особей вышла на поляну молчаливыми тенями. Вожак, отделившись от стаи, осторожно приблизился к молодому вервольфу. Андрей, страхуемый друзьями, присел на корточки и, схватив животное обеими руками за морду, заглянул ему в глаза.
Лучшего момента и не пожелаешь. Световспышка повергла в панику не только зверей. Пока его не обнаружили, Кир засунул фотоаппарат в сумку и, подпрыгнув, закинул ее на ветку ольхи.
— Доброй ночи, Андрей.
— Сомневаюсь, что она добрая, Кирилл.
Горобинский приложил усилия, чтобы не выдать охватившие его ярость и страх. Товарищи по проделкам тихим рычанием предупреждали, что готовы дать бой врагу. Стая выжидала.
— Ты позвонишь отцу сам? Или это сделать мне?
— Сам, — буркнул вожак-неудачник и полез в карман за телефоном.
Рыжеватая волчица цапнула товарища за пушистый бок, и тот, правильно расшифровывая жест, бросился на соглядатая. Кир, отскочив в сторону, споткнулся о выставленную ногу Горобинского.
— Убить! — приказал самозваный вождь стае.
— Сидеть, — тихо возразил Кирилл, поднимаясь с земли.
И к ужасу троицы, волки его послушались. Больше того — подчинились, мелко дрожа, и Вася с Алиной.
— Как ты это сделал? — пораженно прошептал парень.
— Подрастешь, возможно, узнаешь. Если, конечно, перестанешь делать глупости. — И бросил вервольфам: — Принять человеческий облик!
Понурив голову, Андрей глухо спросил:
— Что мне будет за это?
— Тебе? Узнаешь от отца. А вот его ждет штраф и предупреждение, второе, как ты знаешь, серьезнее, нежели денежные взыскания. Твое счастье, что никто из людей не пострадал.
— А мои друзья… Что будет с ними?
— Также на усмотрение твоего отца. Но их репутацию ты запятнал изрядно.
С долей жалости посмотрев на корчащихся в принудительном обороте ребят, Кир подозвал альфу стаи. Узнав, что они отныне свободны, волк лизнул его в правую руку и увел семью в глубь урочища. Подальше от странных двуногих. И вскоре торжествующий вой возвестил, что хоть кто-то полностью доволен тем, как разрешилась ситуация.
Поговорив сначала с Булатовым, затем со старшим Горобинским, Кирилл вернулся в село. Собрав вещи и расплатившись с полуночничающей перед телевизором Ариной Михайловной, расспросил, где искать Кондратия. Когда знахарь получил свою благодарность, выраженную в денежном эквиваленте, Кир отправился домой.
Квартира встретила его пустотой. Не дозвонившись Лиле, набрал номер брата. Быстро взяв трубку, Богдан успокоил, объяснив, что Лиля, несмотря на праздник, засела в редакции. Пользуясь отсутствием жениха, Макарова строчила статьи наперед, чтобы со спокойной душой уехать в свадебное путешествие и не переживать, сможет ли обойтись без нее родной журнал.
— Не говори, что я вернулся, — попросил Кир Данилевского, — заеду за ней на работу сам.
— Как скажешь, — усмехнулся в телефон Богдан, — только не забывай, сюрпризы она не любит.
— Пора научить ее видеть их прелесть.
— Ну-ну, удачи, братишка.
— Макарова, слушай, ты наверняка без ума от радости, что вскоре станешь Данилевской? — кружась в кресле, поинтересовалась Камилла.
— Нет, — не отводя взгляда от монитора компьютера, призналась Лиля.
— Не поняла?! Ты не рада?
— Я не стану Данилевской.
— Макарова, я чего-то не знаю? — осторожно спросила брюнетка, перестав вращаться. — Ты передумала выходить замуж?
Лиля, хмыкнув, оторвалась от вычитки сверстанной статьи о драгоценных камнях, влияющих на паранормальные способности человека.
— Моя будущая фамилия Булатова, Мил. Кир полгода назад все-таки поддался на уговоры отца.
— Мне казалось, он категорически против и ни за что не откажется от фамилии отчима. Ты сама говорила.
— Я смогла его переубедить, предупредив, что оставлю девичью, если он не согласится.
Камилла прищурилась:
— Чем тебе не нравится быть Данилевской?
— Тем, что эту же фамилию вскоре будешь носить и ты. А я не хочу, чтобы люди думали, что я кровная родственница такой ехидны.
Прежде чем университетская врагиня начала возмущаться, Лиля рассмеялась:
— Поверила, да? На самом деле хотела окончательно помирить Кирилла с отцом. Ему пока невдомек, как хочется мужчине, чтобы единственный сын носил твое имя…
— Коварная ты штучка! Подлизываешься к будущему свекру?
— Конечно, — кивнула магичка. — А ты бы на моем месте поступила иначе?
— Ох, Лиль, со статусом невесты я в пролете. Богдан от меня отдаляется с каждым днем все больше.
Макарова успокаивающим жестом положила руку на плечо Камиллы:
— Ты не преувеличиваешь?
Та печально покачала головой.
— Ладно, хватит о грустном. Я хочу шоколадку и кофе, а потом буду собираться домой. Ты со мной?
— Ага, особенно в плане шоколадки. И так как это твоя идея, покупать идешь ты.
— Без проблем. Тогда ты варишь кофе.
Совместные приключения почти полугодичной давности и работа в одном медиахолдинге сблизили девушек, если не сказать сдружили. Камилла Алимова утратила саркастичную ершистость, и не последнюю роль в этом преображении сыграл брат Кира. Но как бы ни хотелось на самом деле породниться с Алимовой, влезать в ее отношения с Богданом Макарова не собиралась. В делах любви посредники не требуются.
Выйдя из редакторской, Камилла столкнулась с Кириллом. Поздороваться он ей не позволил — сделал знак молчать и подмигнул. Девушка понятливо кивнула и улыбнулась. Кажется, кофе варить придется самой.
— Привет, трудоголик, — раздался сзади самый замечательный и родной голос в мире. — Кто ты, незнакомка? И где моя невеста? Которая должна с друзьями жарить шашлыки на природе или на крайний случай лежать дома на диване с книгой в руках?
Сердце забилось быстрее. Боясь, что от тоски у нее начались слуховые галлюцинации, Лиля медленно обернулась.
— Кир? — Шепотом, недоверчиво.
— Здравствуй, мой Лиленок-олененок.
Услышав интимное прозвище, которым любимый называл, лишь когда они оставались одни, она радостно вскрикнула:
— Кирилл! — И бросилась жениху на шею.
Некоторое время они так и стояли — крепко, почти до боли сжав друг друга в объятиях, щека к щеке.
