Не сорваться на бег.
Не торопиться.
Сохранять невозмутимость.
Зверь внутри метался, кидался, рвался, ревел, заходясь от страха, злобы и ярости. Где она? Где?
Демон отыскал глазами Вилору, столь приметную в своих шелках, и подошел к ней.
– Наставник? А куда вы увели Кэсс? – удивилась вампирша, оглядываясь по сторонам.
– Она здесь, – неопределенно махнул он рукой.
А внутри, там, где должно было бы горячо и бешено биться сердце, воцарился мертвящий холод. Где она?
Тишина…
По-прежнему спокойно квардинг шагнул в полумрак каменной галереи, окружающей зал. За колоннами таилось множество дверей. И ниида могла быть за любой из них. А могла и не быть. Зверь внутри замер, прислушиваясь. Он услышит. Должен услышать…
Напряженный слух уловил наконец голос. Его собственный. Хищник бесшумно метнулся на звук. Конечно, как он не догадался сразу – пристальный взгляд, нечаянное прикосновение – с него сняли слепок. Инкуб! Демон скрипнул зубами. И замер, отступив в тень каменной арки.
– Кэсс…
Тьма, да неужто у него такой противный голос? Амон усмехнулся, понимая, что находится на грани боевого безумия. Прижался пылающим лбом к холодному камню. Нельзя вмешиваться. Нельзя.
Он рвался прочь и не мог пошевелиться.
Нельзя.
Двое стояли в полумраке глубокой ниши. Там находилась дверь в соседний покой, но инкуб, к счастью, не догадался затащить девчонку туда, где укромнее.
Кэсс, его Кэсс с улыбкой смотрела на склонявшегося к ней светловолосого мужчину. Губы мужчины мягко скользнули по белой шее, выцеловывая дорожку до подбородка нииды и обратно. Зверь внутри квардинга взревел, ринулся вон из человеческого тела, но разбился о стену молчаливого сопротивления и тоскливо завыл, глядя на целующуюся пару. Демон смотрел не отрываясь и чувствовал, как внутри что-то умирает. Навсегда.
Он ласкал ее с упоением и страстью. Девушка запрокинула голову и закрыла глаза, отдаваясь ласке. Вот рука инкуба скользнула по стянутой шелком талии. Прохладно и мягко зашуршала ткань, открывая молочно-белое бедро. Узкая ладонь легла на широкое запястье, подталкивая его выше. В тишине галереи отозвался прерывистый умоляющий шепот рыбыни:
– Посмотри на меня… Посмотри…
Он поднял голову, улыбнулся, показав ямочку на щеке, которая так ей нравилась. Кассандра запустила пальцы в непослушные льняные волосы, подалась вперед… и сжала ладони, вспыхнувшие обжигающим пламенем.
– Ты. Не. Амон, – с холодной яростью сказала она. – Как ты посмел принять облик квардинга?!
Самозванец дернулся, но горячая жесткая ладонь зажала рот, отрезав рвущийся из груди крик.
Демон резко развернул двойника к себе. Личина стремительно сползала с юноши. Опаленная голова, горящие ужасом глаза, белое как простыня лицо.
– Слушай внимательно. У тебя все получилось. Она тебе отдалась. Именно так скажешь всем, кто спросит. Надумаешь юлить, превращу в суккуба и буду таскать везде со своим войском. Там очень горячие демоны. Кивни, если понял.
Несчастный медленно кивнул. Амон плотоядно улыбнулся. Тускло сверкнула сталь широкого боевого ножа.
Ниида зажала руками рот, чтобы сдержать крик.
Инкуб дернулся, чувствуя, как лезвие легко вспарывает плоть, и забился в беспощадных руках.
– Сейчас ты пройдешь дальними комнатами. Найдешь ангела по имени Риэль. Он приведет тебя в норму. И иди быстро. Я ударил в печень. Будешь плестись – не дотащишься. Помни, что я сказал. Надумаешь сболтнуть лишнего, стану рвать тебя каждый день. А мой ангел лечить. Это будет бесконечное удовольствие…
Самозванец часто-часто закивал. Девушка видела, как по его правому боку расползается безобразное пятно.
– Пошел вон. – Квардинг втолкнул инкуба в комнату и замер, смиряя бешенство.
– Амон…
Не глядя, он за шею притянул ее к себе. От гнева и ярости демон еще не мог говорить связно, поэтому спросил хрипло и отрывисто:
– Как?
Думал, не поймет. Но ниида поняла.
– В его прикосновениях не было огня, – просто ответила она. – Огонь есть только в тебе.
Квардинг молчал. Знал, что не сможет ничего сказать. Его Кэсс. Его… Амон дернул ее к себе. Самоконтроль рухнул. Одна такая. Упрямая. Верная. Нежная. Люб…
Мысли оборвались, когда он прижался к ее губам.
За колоннами сновали участники торжества, слышался шум голосов, смех, звуки шагов, музыка. Кто-то прошел через галерею, совсем рядом. Демон слышал весь этот огромный зал, обонял сотни запахов, но при этом чувствовал только аромат женщины, своей женщины, улавливал трепет ее дыхания и биение сердца.
Она подалась к нему, прижимаясь всем телом, Амон рванул шнуровку корсажа. Руки скользнули по нежным плечам, оттянули ткань платья, обнажая молочную грудь. Женщина. Его женщина. Он целовал прохладную гладкую кожу. Кассандра кусала губы, с которых рвался долгий протяжный стон, но вот жесткая ладонь зажала рот, открывшийся для хриплого крика. И рабыня, не в силах бороться с собой, вцепилась в нее зубами. Квардинг вжал рабыню в стену. Страсть накатывала волнами, лишая способности мыслить. Он уже не мог остановиться. Жадные руки подхватили нииду под бедра, рванули длинный подол, задирая его к самой талии. Он приподнял ее, еще сильнее впечатывая в холодный камень, и вошел одним резким толчком.
– Амо-о-он. – Она выдохнула его имя едва слышно, но демон тут же накрыл губы поцелуем, не давая шепоту сорваться.
Расплавиться, но не сгореть. Сгореть, но не вспыхнуть. Девушка чувствовала, как огненная стихия рвется наружу. Нельзя, нельзя! Как тяжело, как прерывисто, но почти неслышно он дышит. Как бешено колотится его сердце! Кассандра оплела ногами бедра своего мужчины и прильнула ближе.
Он не мог остановиться. Уже не мог. Губы ласкали ее грудь, руки – ее саму, и предводитель воинства Ада совсем потерял контроль от стонов, которые с таким трудом сдерживала его человечка, от дрожи ее прохладного тела. Он слышал краем уха, как в темноту галереи кто-то вошел. Ниида, кажется, тоже услышала и вместо того, чтобы едва слышно застонать, вцепилась зубами квардингу в плечо, не давая сорваться даже едва слышному вздоху. Прохладные пальцы скользнули под рубаху, ногти впились в спину.
Кэсс плавилась от каждого нового движения его тела, от каждого прикосновения. Еще, еще… И на нее обрушилась ослепляющая, оглушающая, поглощающая все вокруг волна наслаждения. Демон замер, уткнувшись пылающим лбом в стену. Сердце грохотало так оглушительно, что казалось, его стук слышно даже в самых дальних покоях дворца.
Не сдержался. Не смог.
Он отстранился от девушки, но тут же снова прижал к себе, поняв, что ноги ее не держат.
Что натворил? Даже крыльями не закрыл. А если бы она вспыхнула? А если бы не сдержалась и закричала?
