Рогатая бестия прикрыла желтые глаза и опустилась на колени, ласкаясь.
– Хорошая девочка. Хорошая, – приговаривала ниида, обнимая любимицу.
На душе было гадко, хотелось плакать от несправедливости.
– Ты должна от нее отказаться, – спокойно выговаривал ей Амон по дороге на конюшню. – Иначе ваша связь не прервется.
– А зачем ее прерывать? – хмуро спрашивала упрямица. – Зачем?
– Она сыграла свою роль, Кэсс. После второго соревнования ты видела животное хоть у одной из девчонок?
– Не-э-эт, – протянула она. – Но они же, наверное, как и Фенька…
– Их забрали. Они больше не нужны, к тому же делают претендентку уязвимой. Умрет животное – помнишь, что случится с хозяйкой?
– Тогда почему только сейчас? Ведь уже прошло почти два месяца и…
– Было не до того, – последовал короткий ответ. – Когда я стану убирать из тебя это, – демон кивнул в сторону ее живота, – коза умрет. Сама же потом будешь реветь. А я не люблю слезы.
Он подтолкнул спутницу к стойлу, не давая ничего возразить. И вот она сидит на соломе, грустно смотрит на четвероногую парнокопытную подружку и чувствует себя предательницей. Наконец, собрав в кулак всю свою довольно-таки чахлую силу воли, Кассандра поднялась на ноги и отступила от питомицы.
– Прости меня, девочка, – тихо сказала она. – Я тебя отпускаю.
Внутри словно до предела натянулась и лопнула со звоном струна. Яркая вспышка перед глазами на миг ослепила. Бывшая обладательница рогатой плутовки зажмурилась. К горлу подступили горькие слезы, но девушка сморгнула соленые капли и вышла из конюшни, не оборачиваясь. За спиной жалобно мекнула животинка, так и не сумевшая понять причины, по которой от нее столь легко отказались.
– Ненавижу этот мир, – подняв глаза на хранителя, прошептала невольница.
Тот ничего не ответил, подхватил плаксу на руки и взмыл в небо. Нужно было возвращаться в столицу. Сегодня квардинг не собирался оставаться в Аду.
Утро следующего дня выдалось ярким и солнечным, словно в насмешку над горьким настроением претендентки. Ниида проснулась раньше Амона, но не захотела вставать. Села, закутавшись в тонкое покрывало, и устремила взгляд на демона. Когда он спал, с лица исчезала привычная жесткость, черты разглаживались. Наблюдательница смотрела, стараясь запомнить, как отражается на льняных волосах солнечный свет, как проступают безобразные полосы шрамов на широкой спине, и как руки, тоже кое-где покрытые рваными линиями рубцов, обнимают подушку. Почувствовав на себе внимательный взгляд, мужчина открыл глаза.
– Почему? – спросил он.
– Что?
– Почему ты хочешь себя ущипнуть?
Она улыбнулась и потерла лицо руками.
– Мне кажется, будто я сплю.
Хозяин насмешливо поднял бровь, без зазрения совести прочел мысли рабыни и усмехнулся:
– Все-таки ты чудная. Ты принадлежишь жестокому демону, носишь под сердцем свирепое чудовище, сегодня состоится соревнование, которое может тебя убить, и вместо того, чтобы драть на себе волосы, как нормальная человеческая девка, ты размышляешь о том, как тебе повезло? Вредно тебе думать, henba. Вставай. Кстати, – между делом произнес Амон, натягивая на себя одежду, – забыл сказать. Все твои страхи глупые. И чем больше ты с ними борешься, тем сильнее они на тебя будут нападать. Хочешь одолеть свой ужас – просто прими его. Ясно?
Поколебавшись, девушка кивнула.
– Сегодняшнее состязание окажется последним для той из вас, – вещал с трибун глашатай, – которая не поймет, что стихия не приемлет трусости, и лишь бесстрашие и отвага способны ее контролировать.
Девушки с удивлением выдохнули. Стало быть, не приемлет трусости? А что тогда значили все предыдущие состязания? Бросаться в гущу мечущихся животных, увертываться от стрел? Что это? Риск жизнью забавы ради? Претендентки с недоумением переглянулись, а пафосный герольд меж тем продолжил:
– Каждая из вас, – он обвел рукой четверых претенденток, – чего-то боится. Но только те, кто сумеют победить свой сокровенный ужас, никогда не выпустят стихию из-под контроля.
– Он издевается? – Кэсс и Вилора, поддерживающие под руки безвольно стоящую Леринию, переглянулись.
Рядом зашипела Натэль:
– Очень умно! Значит, мы столько времени бегали, прыгали и кидались на драконов, чтобы теперь избавляться от детских страхов? Победить боязнь темноты и поверить, что под кроватью не живет чудовище?
– Успокойся, – одернула ее вампирша. – Сдается мне, будут нам и битвы, и драконы…
Она осеклась и застыла, выпустив руку безучастной ко всему Лири.
– Звездочка… – Тихий мужской голос, родной и полный муки, заставил сердце сжаться.
Несчастная шагнула вперед, обратившись в слух.
– Звездочка… За что? Неужели я мало тебя любил?
Жена, мать, воин – она застыла посреди Поприща. Дышать стало больно. Воздух застрял в груди, в голове зашумело. Арена, зрители, подруги по несчастью – все исчезло, остался лишь голос…
– Прости…
– Прости? – Он возник словно из ниоткуда, стремительный и страшный в своем боевом обличье.
Ви смотрела, не в силах отвести глаз. Она думала, что уже забыла его, но, как оказалось, память сохранила все: от выражения лица до поворота головы. Ее муж. Первый ее мужчина. Единственный, кого она когда-либо любила. Так не похожий на демонов, среди которых приходилось жить последние полгода. Вампиры не отличались мощностью и шириной плеч. Напротив, они были по-юношески узкокостными и гибкими. Но при этом по силе почти не уступали крылатым обитателям Ада.
Сверкнули глаза цвета вороненой стали на нечеловечески прекрасном лице. И грозный воин бросился на свою жертву. Но она стремительно отлетела в сторону, увертываясь от меча, который когда-то хотела подарить ему на годовщину. Боль, страх, раскаяние заставили злополучную претендентку тоскливо завыть. Туман, клубящийся вокруг, бесследно поглотил ее полный отчаяния крик.
… – Где Вилора? – Нат жадно озиралась, пытаясь увидеть в густой белой мгле исчезнувшую подругу.
Никого. Даже зрителей, и тех не видно. Девушка стояла одна среди медленно клубящейся дымки. Хотя нет. Рядом была еще Кассандра.
– Кэсс, надо найти ее! – растерянно сказала суккуб. – Этот туман странный какой-то. Лучше держаться всем вместе.
– Вместе? – со странной небрежностью в голосе произнесла ниида. – Ты искренне думаешь, будто кому-то хочется быть вместе с тобой?
Собеседница захлопала глазами.
– Ты что? Мы же бились плечом к плечу! Ты ведь знаешь – на меня можно положиться! – сказала она, все еще не понимая поведения подруги и от души полагая, будто та просто сильно напугана.
– Положиться? На тебя? Брось! Как можно положиться на похотливую, жалкую, неуверенную в себе хабалку? Неужто ты и вправду полагаешь, что я забыла твою выходку на приеме Рорка? Такое не прощается.
