Он долго молчал, обдумывая ее вопрос. Кэсс видела, как мучительно предводитель воинства Ада пытается облечь в слова что-то ему самому неясное. Пытается, но не может.
– Мне тебя жалко, – наконец ответил он, найдя единственно верное слово, и вдруг без перехода жадно поцеловал девушку.
Та выгнулась, отвечая на поцелуй, ероша светлые волосы. Амон оторвался от нее, глядя так, словно действительно хотел сейчас убить. И все же… рабыня осторожно отвела его руки от своего лица.
– Люди называют это нежностью…
– Желание убить?
– Нет, жалость, желание задушить в объятиях, понимание уязвимости.
Он смотрел исподлобья.
– То есть ты периодически жалеешь меня и хочешь убить?
Она тихо засмеялась над столь заковыристым логическим построением и покачала головой:
– Если честно – желание тебя убить приходило ко мне не раз. Но… чаще я хочу обнимать тебя так сильно, чтобы косточки хрустели.
Неуловимая тень – то ли вины, то ли сомнения, то ли тоски – скользнула по обычно бесстрастному лицу, девушка не успела понять. Да и не хотела. Он был рядом. И все остальное перед этим меркло.
– Глупая. – Квардинг повернулся и положил нииду рядом, крепко сжав. – Силенок не хватит.
– Зато у тебя хватает, – улыбнулась она ему в плечо и опустила ставшие тяжелыми веки.
Проснуться пришлось до рассвета. Кэсс не смогла сдержать смеха, видя протянутую ей хозяйскую рубаху. Судьба, что ли, постоянно ходить в них?
– Ты победишь, – требовательно сказал демон, привычно притягивая рабыню за волосы.
– Хорошо. – Сердце будто стиснула ледяная ладонь, и отчего-то сразу стало нечем дышать.
– А потом я тебя отпущу. – Он сощурил глаза, видя, как рабыня непроизвольно вздрогнула от этих слов, но промолчал, лишь в звериных зрачках спряталась тоска.
– Я к тебе вернусь, – храбро вскинула подбородок упрямица.
Тоска никуда не делась даже после того, как прозвучало это самонадеянное обещание. Словно прощаясь не на день, а навсегда, Амон провел рукой по огненным волосам и поцеловал так нежно, как никогда до этого. Глупые нежданные слезы навернулись на глаза от этой непривычной ласки, и несчастная мысленно взмолилась всем богам, которые существовали. Ее молитва состояла всего из одного слова, повторенного многократно: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» О чем-то еще просить было страшно.
* * *
Вилора проснулась от тихого стука. Вскинулась на постели и замерла, вглядываясь в темноту.
Тихо, так тихо, что даже не зашуршало откинутое одеяло, опустила ноги на пол, протянула руку к прикроватному столику, взяла с него обнаженный меч и в несколько нечеловечески стремительных шагов скользнула к двери. Вздох, и ее левая рука уже лежит на деревянном засове, а правая напряженно сжимает оружие с пока еще опущенным клинком.
– Кто? – будничным голосом спросила вампирша, чувствуя, как в животе тугим узлом сжимается ледяной ужас.
Слишком быстро в этот раз. Она думала, он не придет дольше. А прошлая победа далась так тяжело, что до сих пор ныло от боли все тело.
– Риэль.
Девушка застыла, не зная, как поступить. Ангел ей понравился, а Ви привыкла доверять инстинктам, но он чем-то обидел Кэсс, которая стала почти подругой.
– Что тебе? – не слишком гостеприимно спросила хозяйка покоя, не торопясь открывать.
– За солью пришел. – В его голосе звучал искренний смех, не имевший ничего общего с издевкой.
Сама не зная почему, озадаченная претендентка открыла. Ночной гость окинул ее быстрым взглядом: настороженное лицо, измятая одежда, побелевшие от напряжения пальцы на рукояти грозного оружия.
– Если соли нет, может, прогуляемся?
Это было настолько странно: его шуточка про соль, доброжелательность, столь редкостная для ангелов, – что Вилора на мгновение растерялась.
– А если она есть?
– Тогда бери и пошли, – ухмыльнулся он. – Ну или можешь продолжить спать безмятежным спокойным сном с мечом в обнимку.
И в зеленых глазах насмешка, словно он знает, что собеседница уже очень давно не спит безмятежно.
– С тобой-то мне ничего не грозит, – хмыкнула она, убирая меч в ножны. – Ты же просто адепт добра и света.
– Нет, – последовал беспечный ответ. Странный посетитель посторонился, пропуская недоверчивую претендентку вперед. – Я очень коварный злодей с черной душой, но, поверь, тебе нечего опасаться.
– Последний светозарный красавец, говоривший мне нечто подобное, до сих пор выковыривает из физиономии ногти, – доверительно сообщила девушка, гадая, на кой ляд потащилась ночью гулять с плохо знакомым мужиком?
– У Мизры всегда были проблемы с языком и руками, – сокрушенно покачал головой Андриэль и подхватил спутницу под локоть, увлекая за собой.
Они миновали несколько коридоров и галерей, прежде чем вышли к широкой, залитой лунным светом лестнице.
– Прокатимся? – По-мальчишечьи узкая ладонь указала на двух нетерпеливо гарцующих у подножия лошадей.
Вампирша медленно повернулась:
– А если откажусь?
Он пожал плечами:
– Я истеку кровью из сердечных ран, любимая.
С этими словами ангел направился вниз. Вилора нерешительно стала спускаться следом. Она еще переминалась на последней ступеньке, а странный обитатель Антара уже был в седле.
– Ты что такая колючая? – спросил он. – На вечере у левхойта была веселая… А теперь? Завязывай уже – надоедает.
И, развернув коня, ангел направил его вниз, к городским вратам.
– Ты куда?! – Вампирша стремительно вскочила в седло и догнала наездника. – Нам запрещено выезжать за пределы столицы!
– Угу.
– Что «угу»? Меня убьют, если узнают! – возмущалась она, не поворачивая, впрочем, обратно.
– Кэсс это не остановило. Улетела к Амону без всяких сомнений, – хитро усмехнулся ангел. – Неужели ты трусливее человеческой девчонки?
Удар достиг цели. Спутница фыркнула, пришпорила коня и засмеялась. Поддел, как ребенка! А ведь уже давно не маленькая.
– Вот ведь скользкий тип! – миролюбиво хмыкнула она, осаживая лошадь.
– Зато обаятельный, – подмигнул подстрекатель и безо всякого перехода спросил: – Он тебя часто донимает?
Улыбка собеседницы поблекла.
– Справлюсь.
– Насколько я знаю, он слова «нет» не понимает. – Риэль хмыкнул, когда Ви поморщилась, и вкрадчиво сказал: – Могу помочь.
– Как? Он мой проводник! – Но в напряженном голосе сквозила надежда.
– Мизраэль? Нет, колючка, он тебе не проводник. – Ангел бестрепетно направил лошадь к вратам. – Ты едешь или так и будешь стоять с отвисшей челюстью?
