Андреас погладил Коннора по светловолосой головке.
— Даника, какую бы страну ты ни выбрала, думаю, Конлан одобрил бы твое решение.
— Спасибо за поддержку.
Даника смущенно и благодарно улыбнулась. Клер заметила мелькнувшую в ее глазах нежность. И Андреас немного расслабился и смягчился, когда взял мальчика на руки, позволяя ему получше рассмотреть такие для него притягательные дермаглифы. Клер увидела в нем того Андреаса, которого она знала тридцать лет назад, — беззаботного, харизматичного, навсегда пленившего ее сердце.
До этой минуты ей казалось, что разрушительный хаос, который он принес с собой, неожиданно ворвавшись в ее жизнь две ночи назад, безвозвратно уничтожил в нем прежнего Андреаса, того, кем она восхищалась и кого любила. Ей казалось, что огонь, уничтоживший его дом и семью, выжег в нем все человеческое, оставил лишь всепоглощающую жажду мести.
Когда-то ей точно так же казалось, что Андреас недостаточно серьезно относится к жизни и… к ней. Он был таким неуловимым, ускользающим, и это пугало ее. Она боялась, что он никогда не удовлетворится одной женщиной. И потом, когда они расстались, словно в подтверждение ее опасений, она слышала о его многочисленных романах и любовных связях.
Клер знала, что он никогда не выберет себе Подругу по Крови, не обзаведется сыновьями, не осядет. И все эти годы втайне радовалась, что он так ни с кем и не связал себя кровными узами. Но сыновья не родились и в ее союзе с Вильгельмом, лишенном любви. Сейчас, узнав о его коварстве и жестокости, Клер готова была благодарить Небеса за это.
По тону, каким Андреас разговаривал с Даникой, по тому, как он обращался с ее сыном, Клер видела, что, несмотря на производимое впечатление ветреного мужчины, он мог бы составить прекрасную пару любой женщине. Клер не понимала, почему они так безрассудно упустили уйму времени, совершили столько ошибок и промахов, воздвигли между собой столько препятствий.
Она не знала, сколько времени потребуется, чтобы забыть это опасное путешествие, в котором они оказались вместе, его волнующее присутствие и магнетическое притяжение.
Как она будет жить дальше после того, что узнала о Вильгельме, как с новой силой вспыхнуло влечение к Андреасу?
— Господи, не могу поверить, что скоро рассвет, — сказала Даника. Ее мелодичный голос прервал грустные мысли Клер. — Вы, должно быть, страшно устали. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.
Клер кивнула, испытывая неловкость оттого, что ее чувства и мысли, вероятно, отразились на лице, потому что Даника посмотрела на нее с нежностью и сочувствием. Клер мгновенно прикрылась маской непроницаемой безмятежности — искусство, которым она овладела за годы жизни с Вильгельмом.
— Я просто мечтаю о горячей ванне, — сказала Клер и почувствовала на себе пристальный взгляд Андреаса, хотя выразила естественное и вполне обоснованное желание.
— Ну конечно же, — откликнулась Даника и посмотрела на Райхена, который все еще держал на руках мальчика. — Ты не мог бы побыть с Коннором, пока я отведу Клер наверх?
— Без проблем, — заверил ее Андреас, продолжая сверлить Клер взглядом, от которого у нее кровь застучала в висках. — Занимайтесь своими делами, а мы тут с парнем сами справимся.
Выходя вслед за Даникой из кухни и поднимаясь по лестнице на второй этаж, Клер спиной продолжала чувствовать взгляд Андреаса, вызывавший у нее томительную негу.
— Здесь ванная комната, — указала Даника на открытую дверь. — В этой части дома никто не живет, считайте, что она ваша. Спальня в конце коридора.
Клер не смогла сдержать вздох удовольствия, когда вошла в просторную комнату: деревянный пол золотистого цвета, добротная мебель темно-вишневого дерева, в центре — большая кровать, застеленная стеганым лоскутным покрывалом. Она уже не помнила, когда в последний раз была в жилище, где было бы так по-домашнему просто и уютно.
— Я приготовила тебе ночную рубашку, а полотенца в ванной. Надеюсь, тебе будет комфортно.
— Здесь просто чудесно, — сказала Клер. Она подошла к кровати и погладила мягкое покрывало изысканной ручной работы в скандинавских традициях — в сине-зеленых, серых и кремовых тонах. — Напоминает мне мой дом в Род-Айленде.
Даника улыбнулась:
— Так ты американка? — Она подошла к высокому гардеробу и открыла дверцу. — Никогда бы не догадалась, ты говоришь без акцента, как урожденная немка.
— Я давно живу в Европе. В юности приехала учиться музыке. — Клер помогла Данике вытащить из гардероба две подушки и свернутое шерстяное одеяло. — Я была тогда идеалисткой, как большинство молодых людей, и разрывалась между любовью к музыке и желанием совершить в жизни нечто значительное, ну, например спасти мир.
— Сомневаюсь, что мир можно спасти, — серьезно сказала Данника, посмотрев на Клер большими голубыми глазами. — Повсюду столько зла и несчастий. Гибнут лучшие, чья вина лишь в том, что они выполняют свой долг и верно служат на благо других.
Клер кивнула:
— Мои родители были такими людьми. Мама покинула благополучный дом в Новой Англии и уехала в одну из маленьких африканских стран, чтобы помогать с поставками чистой воды и медикаментов. Там она встретила моего будущего отца — молодого доктора из Зимбабве. Они влюбились друг в друга практически с первого взгляда, но в то время белой женщине и черно-кожему мужчине из Африки заключить брак было весьма сложно. Когда мама забеременела, ей пришлось вернуться в Штаты, где я и родилась. А отец остался в Африке, он продолжал работать и ждал, когда мы к нему к вернемся. Через несколько месяцев там начались беспорядки. Мама не могла смириться с тем, что деревня, которую они постепенно, прилагая массу сил, строили, будет разрушена. Она уехала в Африку, а через месяц оба погибли. Их расстреляли повстанцы.
— Боже мой, Клер. — Даника обняла ее. — Какое горе. Мне так жаль.
Уже давно Клер не вспоминала о гибели родителей, Которых знала только по фотографиям и рассказам бабушки с дедушкой, воспитавших ее — сироту, непохожую на других детей, но по праву рождения принадлежавшую к элите Ньюпорта. Сейчас никого из ее родственников уже не было в живых. Их дом в Ныопорте оставался в ее собственности, за ним и участком присматривали, но сама Клер не была там почти двадцать лет. И вдруг она почувствовала ностальгию, ей захотелось оказаться дома. По-настоящему дома.
Даника разжала объятия и отпустила ее, переводя разговор на более легкую тему:
— Так какой же путь в жизни ты выбрала? Музыку?
— Фактически никакой, — призналась Клер. — Не успела я приехать в Германию, как столкнулась с представителем Рода. Он был очень молод, можно сказать, подросток. Поздно вечером после концерта я возвращалась домой одна. Вначале я подумала, что он хочет отнять у меня сумку, но оказалось, ему нужно совсем другое. Он не успел укусить меня, его остановил неожиданно появившийся другой представитель Рода.
— Андреас? — улыбнулась Даника.
