– Я видел наших охранников и гувернантку, – столько отчаяния и надежды было в ее лице, что я не сумел отмолчаться. – Они попали в ловушку и сидят в гостинице, как приманка. Конечно, я мог бы попытаться их освободить, но сейчас ярмарка. В обеденном зале полно людей, а они сидят почти в центре. Можешь меня осуждать, но им ничего особо не грозит, как я думаю. А вот если я начну их освобождать и маги станут отбиваться, могут пострадать невинные люди. Я решил, что будет лучше всего, если они посидят тут еще немного. Мы постараемся уйти как можно дальше, чтобы маги не смогли догнать.
– Ужин на вас готовить? – отвернувшись, проворчала Орисья, и мне стало еще тяжелее на душе.
Все-таки скотиной он был порядочной, этот Хендвард ди Бангарит дель Гразжаор, несмотря на то, что простые люди отчего-то преданно обожали веселого красавчика-короля.
– Разве там не хватит еды? – уклонился я от прямого вопроса. – Впрочем, тебе решать. Перекусить мы успеем, только… не говори ничего Ганику. Или стоит вообще усыпить его?
– Обидится, – уронила Орисья и побежала к лестнице, стараясь не всхлипывать слишком громко.
Мне осталось лишь добавить силы заклинанию невозмутимости и взяться за письма. Некоторые я намеревался отправить сейчас, другие – такие, как отчет королеве, – позже. Как ни крути, а дальше молчать нельзя, никакими врагами такое пренебрежение к своим обязанностям уже не оправдаешь. Но привести сыщиков королевы в этот домик я не желаю категорически и потому отправлю их из другого места.
На улицах почти стемнело, когда наконец вернулись Аган и Март. Завели в ворота лошадей, быстро отвязали свой багаж и привязали к седлам наши мешки.
– Все, пора, – чувствуя себя палачом, строго объявил я и первым шагнул к двери.
– Хозяин, – глаза Агана чуть светились в полумраке, – может, мы вас хоть проводим?
– До сих пор я считал тебя умным парнем, – сердито отрезал я, – жаль, что ошибся.
Мрачный Ганик ехидно хихикнул. Раньше эту фразу слышал только он, и то всего пару раз.
– Не нужно, только мешать будете, – перевела мои слова сообразительная Мэлин и обняла мать. – Не плачь.
– И не думаю, – отозвалась та сердито и сунула ей в руки туесок со сладостями. – На привале пожуешь.
Сделав самое невозмутимое лицо, я поторопился выйти прочь.
Бастарда вышла почти следом, а через минуту Аган уже запирал за нами ворота. Отъехав несколько шагов, я оглянулся и замкнул приготовленное загодя защитное кольцо. И пусть ведьма обижается потом сколько угодно, мне будет намного спокойнее, если они до утра не смогут никуда выйти.
За город мы выехали благополучно. Все горожане и гости, кто не склонен был ложиться спать так рано, толпились сейчас на рыночной площади, получая вечернюю порцию развлечений. А прочие как раз ужинали и готовились ко сну, и им не было дела до незадачливых путников, скачущих куда-то в такой мирный час.
– Куда мы направляемся? – спросила бастарда часа через три, когда я решил сделать первый привал.
– Пока до ближайшего безопасного местечка, – не думал я, что девчонка сможет так долго сдерживать свое любопытство, – но оно еще не близко. Сейчас немного передохнем и поедем дальше. Есть будешь?
– Нет, – буркнула ведьма и ушла в кусты.
– Как хочешь. – Я с наслаждением рухнул в воздушное кресло и пробормотал запретное кухонное заклинание.
Оказывается, быть мятежником так приятно! Отпивая первый глоток горячего бодрящего напитка, сдобренного медом и сливками, я окончательно убедился в этом. И немедленно создал корзинку с любимыми пирожками.
– Что это ты ешь? – Вернувшаяся ведьмочка изучала меня очень подозрительным взглядом.
– Пью кофе с пирожками. – Мой невозмутимый ответ поверг девчонку в кратковременное замешательство.
– А почему ты раньше так не делал?
Как быстро она нашла самый важный вопрос!
– Потому что ты не капризничала и не заставляла меня идти на нарушение запретов ковена, – создавая для нее кресло и добавляя в него иллюзию, пояснил учтиво.
– А! Значит, теперь я капризничаю и требую кофе и пирожков? – шлепнувшись в кресло, задумчиво протянула она. – Ну тогда где мой кофе?
– Вот! – Чашечка возникла в воздухе прямо перед ней, и девчонка поторопилась ее схватить.
– А пирожки?
Я молча подвинул к ней корзинку.
– А если я захочу… – прожевав первый кусочек пирога, кровожадно прищурилась Мэлин.
– Ничего не выйдет, – отрезал я, – нарушать правила в пределах контракта можно лишь в том случае, если возникла крайняя необходимость или угроза жизни подопечного.
– Это у вас такие хитрые правила, – всерьез заинтересовалась она, – что их можно понимать, как захочется?
– Угу, – хмыкнул я, не желая признаваться, что лично мне потребовалось почти два года, чтобы сделать это открытие. – Допивай кофе и едем дальше. Думаю, часа через два доберемся до места, которое я выбрал для ночлега.
– Хорошо, – согласилась она. И вдруг добавила: – Спасибо.
– Это еще за что? – Неожиданная благодарность насторожила меня сильнее, чем смог бы появившийся из ниоткуда враг.
– За все, – невразумительно пояснила она и полезла на лошадь.
– Очень доходчиво, – съязвил я в ответ, поставив девчонке на колени корзинку с оставшимися пирогами. Все равно она едет в созданном мной воздушном седле и лошадью не управляет.
Вскочил на коня и дернул поводья. Если поторопиться, возможно, удастся до утра немного отдохнуть.
Руины мельницы, куда мы добрались в самый глухой полуночный час, судя по значку на карте, давно считались необитаемыми. Именно за это я их и выбрал, свернув от развилки не на основную дорогу, а на самую неприметную тропу.
Впрочем, около часа назад прервалась и она, доведя лишь до небольшой рыбацкой хижины, от которой я вел свой сильно поредевший отряд наугад, доверяя лишь направлению и чутью оборотня.
И вот это самое чутье, все больше становящееся мне привычным и даже необходимым, первым подсказало, что изготовленная на родине карта ошибается. Старая мельница, заброшенная почти полвека назад, когда река вдруг резко сменила русло, вовсе не была необитаемой.
Мое обоняние уловило запах дыма еще за три сотни шагов, но сворачивать было некуда, а возвращаться поздно. Да и стоило проверить, заночевали тут лесорубы или заблудились любители первой лесной ягоды. Для настоящей охоты в это время рановато, на звере еще ни мяса, ни шкуры, достойных его кончины, нет, а зайцев на похлебку селяне и ближе к дому наловят.
– Там кто-то есть, – останавливая коня, тихо предупредил я бастарду, – хотя мельница считается заброшенной.
– Бандиты? – совершенно не испуганно поинтересовалась девчонка.
