— Вы свободны, — произнес он.
— Это значит, что-то произошло за это время, не так ли? Пока я сидел тут, случилось еще одно убийство? Я молился, чтобы оно произошло, чтобы вы поняли свою ошибку… Это ужасно… Мне очень жаль бедную женщину.
Александр Беккер не двинулся с места, и Нико тяжело опустился рядом с ним. Несколько минут прошли в тяжелом молчании.
— Эта бедная женщина, то есть пятая жертва убийцы, работала в моей бригаде, — наконец смог разлепить губы Нико.
— Следователь?
— Капитан Амели Адер. Это она нашла связь между вами и Арно Бриаром.
— Неплохая была работа.
— Именно. Но след оказался ложным. Я отправил ее отдохнуть домой, и она была там убита.
— Вы тут ни при чем, — возразил Беккер, как будто читая мысли Нико.
— Да, ни при чем.
— Послание есть?
— Да. «Ну что, Нико, смог ты защитить своих женщин? Я — Бог, а ты — ничто».
— Какая фамильярность… И обращение на ты… В этом желании взять над вами верх сквозит настоящее чувство неполноценности.
— Это ирония или за этим скрывается реальная угроза?
— Вы спрашиваете, не нависла ли опасность над вашими женщинами, Нико?
— В общем, да.
— Ваша семья по-прежнему под охраной?
— Да.
— Он хочет причинить вам боль по личным причинам или просто потому, что вы начальник уголовной бригады?
— Мы не нашли никого похожего среди тех, кого я отправлял за решетку в последние годы.
— Если речь идет о настоящем социопате, то это человек, который хорошо сумел вписаться в активную жизнь и не имеет криминального прошлого. Если такого человека сажают в тюрьму, он оттуда уже не выходит. Но как он мог раскопать мое прошлое? Как он узнал?
— Он сделал это, чтобы подбросить нам ложный след.
— Вы, я…
— Учитывая все это, можно предположить, что он где-то рядом.
— Просто мурашки по коже!
— Вскрытие Амели Адер уже наверняка началось. Вы идете?
— Да, только успокою жену.
— Я ей уже звонил. Я сказал, что у вас много работы и скоро вы домой не придете.
— Спасибо за предусмотрительность! Я иду за вами, Нико. И кстати, может, перейдем на ты?
— С удовольствием. Мы с вами повязаны одной веревочкой. И нужно все начинать с нуля.
— Я — в команде. После аутопсии соберешь всю бригаду у себя в кабинете.
— Хорошо. Его надо найти до завтрашнего дня. Должно же что-то быть! Что-то, что ускользнуло от нашего внимания.
— У Адер вы что-нибудь нашли?
— Такие же веревки на запястьях. Тальк и отпечаток уха на входной двери.
— Не разживешься. Мерзавец, как всегда, начеку.
— Или же он знает наши методы.
— Кто их теперь не знает! Телевизионные сериалы, полицейские романы!
— Да, но не в деталях.
— Может быть, ты и прав, но теперь всем известно, что не надо оставлять улик, отпечатков пальцев, а идентификация по ДНК является основополагающим методом ведения следствия.
— Но он еще умеет делать хирургические швы и управляться с иглой и нитью. Здесь не обойдешься телевизором или чтением книжонок.
— Это точно.
Мужчины поднялись. Они вышли из здания Уголовной полиции и сели в машину комиссара, чтобы ехать в Патологоанатомический институт.
— У тебя ведь сын? Да? — спросил Александр Беккер.
— Да, Дмитрий. Пятнадцать лет.
— Так ты женат?
— Нет, разведен. И уже давно. Но недавно в моей жизни появилась женщина.
— Влюблен?
— Как последний дурак!
Нико остановил машину перед входом в институт. В дверях их встретил охранник. В холодной, как ледник, прозекторской уже работала профессор Вилар и присутствовали все первые чины Уголовной полиции Парижа.
— Здравствуй, Нико! — выпрямившись, приветствовала вошедших профессор Вилар, которая уже далеко продвинулась в своей работе. — Мои соболезнования по поводу Адер.
— Благодарю.
— Здравствуйте, господин судья, — добавила она, и по ее уважительному тону было ясно, что она рада видеть его здесь, среди своих.
— Счастлива, что вы ни при чем во всей этой истории, — в свою очередь приветствовала судебного следователя Николь Монтале и протянула ему крепкую руку.
— Присоединяюсь к высказанному мнению, — проговорил в свою очередь Мишель Коэн.
— Что-нибудь нашла? — вопрос относился к профессору Вилар.
— Вас это порадует, — не сдержавшись, заявил Эрик Фьори, ассистировавший при вскрытии.
— Прежде всего, все те же тридцать ударов плетью, — начала докладывать Армель, препарируя органы жертвы.
Нико не мог смотреть на еще недавно живое, а теперь холодное и застывшее тело капитана полиции. Его взгляд встретился с обеспокоенными глазами Армель. Она угадала чувства, обуревавшие его, — отчаяние, отвращение… Но профессор решила молчать в присутствии высших по званию, особенно Николь Монтале. Нико судорожно пытался сглотнуть слюну, но от горя в горле у него стоял комок.
— Осмотр тела не дал ничего нового, разве что выявлены следы талька на щиколотках. Он, должно быть, крепко держал ей ноги, остались следы.
— Она наверняка отбивалась ногами, — предположила мадам Монтале. — Он хотел ее удержать.
— Возможно. Я продолжаю, с вашего разрешения, — проговорила профессор Вилар. — Вы уверены, что все в порядке?
Все присутствующие знали жертву, и таковые обычно не допускаются на вскрытие. Армель никогда не нарушала этого правила. Ситуация, бесспорно, была исключительной, но она предпочла бы, чтобы их не было. У них в мозгу запечатлеется то, что они видели, и эти образы могут преследовать их всю жизнь… Нет, не стоило им здесь находиться.
— Нико, ты видел ее каждый день, тебе лучше бы уйти, — сказал Коэн.
— Нет, я остаюсь!
— Коэн прав, дивизионный комиссар, — вмешалась Николь Монтале, — здесь совершенно не обязательно геройствовать. Мы знаем, чего вы стоите, и ваше присутствие… Мы понимаем…
— Послушайте, я знаю, что делаю! Это моя работа, и поэтому я здесь!
— Черт тебя побери, Нико! — не выдержала профессор Вилар, удивив этим всех присутствующих. — Что ты хочешь доказать? Ты сию минуту освобождаешь помещение, я не хочу тебя тут видеть. Здесь не должно быть никого, кто непосредственно работал с капитаном Адер! Это понятно? У тебя через два часа будет мой отчет — вполне достаточно. Ты уже насмотрелся.
