— Было время, — сказал он, — когда я перестал верить во что бы то ни было. Но я сжал кулаки, пошел вперед и выбрался. И каждый день становился победой над ополчившейся на меня судьбой. Я любил свою мать. Она была для меня всем, и мне было всего семь лет. Я мог только смотреть, как она гибнет, и не мог ничего сделать. До того момента, как она попыталась меня убить. Моя собственная мать. И мне пришлось строить себя заново. День за днем, шаг за шагом. Я вновь обрел доверие себе подобных, семью. У меня чудная жена, которая заботится о детях, как ревнивая кошка о котятах. Поверь, из самого плохого может родиться прекрасное. И матч никогда не бывает проигран заранее. Ты, как никто, должен это знать. Партия не закончена, Нико, мы должны доиграть ее до конца. Доктор Дальри еще жива, я в этом уверен. Сейчас утро воскресенья. Вспомни: седьмая женщина для седьмого дня. Он не мог убить ее вчера. Он хочет сделать это днем, как всегда. Подобные типы не меняют своих привычек, Доминик Крейс может это подтвердить. У нас есть несколько часов, немного, но все еще возможно. Люди ждут твоих распоряжений. И если ты не выдержишь, то рухнет вся система. Понимаешь, Нико? Мы будем драться вместе… За нее драться…
Взгляд Нико утонул в глазах Александра Беккера: как много произошло в такой короткий промежуток времени. Преступник играл с ними всю неделю. Безнаказанно убивал каждый день. Подобные психопаты умны и неплохо интегрированы, встречаются они редко, но поймать их всегда чрезвычайно трудно. В сущности, им повезло, что они смогли обнаружить, кто это, уже на шестой день. Кто знает, будет ли убийца продолжать свое черное дело после этой серии убийств? Но сейчас в руках у него была Каролин, и она была действительно седьмой пешкой в его мрачной игре. Картина составилась очень быстро: хирургические перчатки и бумага, которой пользуются в Патологоанатомическом институте, выявленный отпечаток подписи профессора Вилар на одном из посланий, вытоптанные в ее саду цветы и их фрагменты, найденные на пятой жертве, след от ботинка на черепе капитана Адер, линзы, найденные в кабинете, которые были такой же марки и такой же степени коррекции, как и те, что были обнаружены у Валери Тражан, а также хирургические навыки убийцы. И наконец, сравнение почерка, которое проделал Марк Вальберг! У него не было сомнений: все эти послания писал именно Эрик Фьори. Более того, обыск у него дома предоставил неоспоримые улики. По приказу Нико комиссар Рост отправился на квартиру к прозектору и тут же вызвал его. Жена этого мерзавца была мертва в соответствии с обкатанным сценарием убийства. Это была шестая жертва: молодая интересная брюнетка, аудитор в большой парижской фирме. Женаты они были четыре года, детей не было. На стене гостиной багровела надпись: «Немы да будут уста льстивые».
— Псалом тридцатый, стих девятнадцатый, — провозгласила Доминик Крейс, держа Библию в руках, пока они обыскивали квартиру.
Квартира была в идеальном порядке, здесь все говорило о фанатичности жившего в ней человека, это объясняло ту тщательность, с которой он складывал одежду и ставил обувь жертв. У Эрика Фьори был собственный кабинет. С потолка свисало множество искореженных распятий. На полу валялись знакомые веревки. Совершенно одинаковые кинжалы были выставлены, как коллекционные предметы. Из ящика вывалились порнографические журналы. Бастьен Гамби собрал их, чтобы проверить компьютер хозяина квартиры, и тут же попал на медицинские карты жертв, добытые у их гинекологов. Затем была найдена и карта Нико, скачанная в архиве больницы Сент-Антуан. Было от чего покрыться ледяным потом. Вдруг экран компьютера погас, затем на нем появились плотоядные красные губы, растянувшиеся в саркастической улыбке. Рот на экране хохотал. Нико тут же понял: убийца все предугадал, он хотел, чтобы они дошли до этого момента и теперь услышали обращенное к ним послание. Вернее, к нему. Разве он не предупреждал его? «Нико! Я преследую врагов моих, и в воскресенье ты падешь под ноги мои», «Для этой женщины, и для других, и для тебя, Нико, я зачал несправедливость и родил себе ложь», «Смог ли ты защитить своих женщин, Нико? Я — Бог, а ты — ничто». Фразы вертелись у него в мозгу, как и множество тех угроз, что он не хотел принимать всерьез. Теперь он знал, что проиграл, знал с той минуты, как на экран выплыли кроваво-красные губы, знал еще до того, как услышал механический голос.
— У меня седьмая женщина. Я раздену ее, наслажусь ее муками и убью. Это твоя женщина, Нико.
И на мониторе появилась фотография Каролин.
Все куда-то провалилось. Что произошло? Что он сделал? Нико не помнил. Откуда-то издалека до него долетел голос майора Кривена, пытавшегося соединиться с полицейскими, которые должны были обеспечивать безопасность Дмитрия и Каролин. Уже через минуту все пришло в движение, и Нико потащили к выходу. Они долетели до его дома. Один из охранников с перерезанной сонной артерией плавал в луже крови в полицейской машине. Потом нашли и второго: тот был убит из пистолета в квартире Нико. Дмитрий был так бледен, как будто его коснулась смерть. Когда путы были разрезаны, сын упал в объятия Нико, и тот даже ничего не успел у него спросить.
— Я ничего не сделал, пап. Мне очень жаль, я боюсь за Каролин… Ей пришлось привязать меня, чтобы он меня не убил!
Нико почувствовал облегчение: убийца не дотрагивался до его сына, его связывали ее руки.
— Она вела себя так храбро, так спокойно, — не мог успокоиться Дмитрий. — А я оказался слабаком. Она хотела, чтобы он оставил меня в покое, она просила его об этом. И она была такая… Папа, скажи, с ней все будет в порядке?
Нико прижал Дмитрия к себе с такой силой, что тот чуть не задохнулся.
— Ты отправишься к бабушке и Тане, — проговорил он. — А я займусь Каролин.
— Она… она отличная, папа! Найди ее, пожалуйста! Прошу тебя! Он хотел знать, спала она с тобой или нет.
— Что?
— Он именно так и спросил. И он сказал, что она будет седьмой женщиной и что ты знаешь, что это значит.
Мальчика увели. У Нико перед глазами была только одна картина — обнаженная Каролин, привязанная к ножке стола, кожа истерзана ударами плети, агония приближается… Нико поклялся убить Эрика Фьори собственными руками.
Научно-исследовательский отдел подтвердил невиновность Александра Беккера: его ДНК не имела ничего общего с ДНК подозреваемого. Профессор Шарль Кено уже начал сравнительный анализ ДНК доктора Фьори и ДНК тканей, найденных на контактных линзах, темных волос, оставленных преступником на кинжале, и клеток слюны, найденных профессором Вилар на сосках капитана Адер. Результаты должны были быть через двадцать четыре часа, они подтвердят виновность прозектора, как, впрочем, возможно, и отпечаток уха на двери Амели Адер. Однако кое-что так и оставалось невыясненным. Почему Эрик Фьори стал убийцей? Какова история его жизни? Что означают эти тридцать ударов плеткой, которые он наносил каждой из жертв? Часть команды Нико начала заниматься этими загадками. Другие же получили приказ найти все возможные места, куда мог скрыться Фьори. Через несколько часов у Нико была уже полная биография этого человека. Единственный сын, воспитывавшийся в буржуазной семье, родители разведены. Проблемы в начальной школе и жалобы учительницы, подозревавшей плохое обращение с ним. Мать властная, иногда агрессивная, умерла два года назад при странных обстоятельствах. Кажется, воры забрались в квартиру и убили ее, если верить заключениям комиссариата полиции. Тридцать ножевых ранений… Нико вздрогнул. А если Эрик Фьори убил свою мать? Что же за трагедия разыгралась тогда в ее квартире? Только Фьори мог ответить на этот вопрос. С фотографии на Нико смотрела тридцатилетняя женщина, удивительно похожая на жертв. Значит, именно на нее обрушивались все эти удары, когда он совершал свои непоправимые поступки. И добычу себе он искал в такой же социальной среде. Пазлы соединялись в единую картину. У Фьори была студия в Париже, снятая на имя какого-то студента, и квартира в Ницце. Полицейские ничего там не нашли, как, впрочем, и дома у доктора Дальри. Куда он мог заползти? Где была Каролин? Несмотря на все усилия уголовной бригады, множество вопросов так и оставались без ответа.
