– Водитель такси еще что-нибудь спрашивал?
– Он пытался втянуть меня в беседу, но я напустила на себя
неприступный вид, и он отвязался. В его пользу можно сказать, что до вокзала он
меня довез очень быстро.
– Иными словами: вы считаете, что убедили его?
– Думаю, да. Сначала он задавал вопросы, а потом потерял к
моей истории всякий интерес.
Мейсон спросил:
– Почему вы сразу не обратились в полицию?
– Я была напугана. История и так достаточно подозрительная,
а как только она будет предана огласке, Энни сразу же все поймет. Я вложила в
дело спасения своего замужества тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларов
и не собираюсь теперь идти на попятный.
– Минутку, – сказал Мейсон, – давайте кое-что уточним.
– Что именно?
– В спасение своего замужества, – ответил Мейсон, – вы
вложили тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларов нынешним утром. Но с
того времени ситуация изменилась. Много чего произошло.
– Я все еще борюсь за сохранение своей семьи.
– Возможно, вам сейчас надо бороться за свою жизнь, – заявил
Мейсон. – Вы замешаны в деле с убийством. Вы рассказали мне историю, которая,
боюсь, не убедит полицию.
– Вы мне не верите?
– Я-то склонен вам верить, – сказал Мейсон. – Потому что
встречался с вами до этого и уже понимаю кое-какие мотивы вашей импульсивной
натуры. Вы – азартный игрок. Вы придумываете какой-нибудь оригинальный план, а
потом ставите все на кон, чтобы только его осуществить. Но точно так же вы
способны поставить на карту свою жизнь и свободу, чтобы удержать при себе мужа.
– Без мужа мне не жить. Я слишком люблю его. Слишком.
Мейсон задумчиво смотрел на нее.
– Как адвокат я могу дать вам лишь один совет.
– Какой?
– Разрешить мне набрать номер и изложить полиции все, что вы
только что мне рассказали.
– Я не могу этого позволить, мистер Мейсон.
– Но почему?
– Вы знаете почему. Как только Энни станет известно, что я
была там с Джорджем Латтсом, он сразу же поймет, что ваше внезапное появление
среди пайщиков компании инспирировано мной. Деньги, которые я вложила в
спасение своего замужества, окажутся тогда тем самым средством, с помощью
которого это замужество будет начисто уничтожено.
– Я все же настаиваю на своем. По закону вы должны поставить
в известность полицию.
– Предположим, я этого не сделаю. Вы меня выдадите?
– Я адвокат, – ответил Мейсон.
– А мисс Стрит? – спросила Сибил Харлан, глядя на Деллу
тяжелым, оценивающим взглядом.
– Она – мой секретарь, – ответил Мейсон. – Все, что она
узнает по ходу того или иного дела, является профессиональной тайной. Вы можете
положиться на нее.
– И на том спасибо, – сказала Сибил.
– Что вы хотите этим сказать?
– Уж если я начала игру, то не стану скулить и плакать, если
проиграю. Насчет этого можете не беспокоиться, мистер Мейсон. Каким бы горьким
ни было лекарство, я его приму. И я войду в газовую камеру с улыбкой на устах и
с радостью в сердце. Если мне не удастся удержать мужа, не удастся спасти свой
брак, то и жить мне больше незачем.
Мейсон нахмурился.
– Вот это меня и пугает больше всего. Вы играете в свою
азартную игру и не чувствуете, как вас заносит.
– Если я играю, я ставлю на кон все.
– Что вы и сделали, – кисло заметил Мейсон. – Итак, вы
намерены поставить в известность полицию?
– Нет.
– В принципе это должен сделать я. Если вы мне скажете,
чтобы я не звонил, я не буду этого делать. Однако вы не правы.
– Почему?
– Потому что они могут сами раскопать, что вы были там с
Латтсом. А поскольку вы их об этом не уведомили, то…
– Но ведь в полицию мне надо было позвонить сразу же –
сейчас уже поздно.
– Да, пожалуй, поздновато, – согласился Мейсон.
Она развила тему:
– Посмотрите на все это с точки зрения полиции… и
газетчиков. Я нахожусь на месте происшествия вместе с Латтсом. Он пытается шантажировать
меня. Что-то происходит, и Латтс из шантажиста становится покойником с
огнестрельной раной в груди. Я убегаю. Я даже не пытаюсь позвонить в полицию. Я
беру такси и доезжаю до вокзала – водитель наверняка запомнил меня. Затем я
обращаюсь к своему адвокату. Адвокат советует мне обратиться в полицию… Если
сложить два и два, то что получается?
– То, что вы – подозреваемая номер один.
– Прекрасно, – заявила она. – Значит, ничего другого не
остается, как только попытаться вытащить меня из этого. Никто не сможет
доказать, что я была там с Латтсом.
Мейсон задумчиво посмотрел на нее:
– Тот револьвер, что был у вас утром, где он?
– В моей машине, в отделении для перчаток.
– Он был у вас в сумочке.
– Да, но я переложила его в отделение для перчаток, когда
отправилась в салон красоты.
– Он все еще там?
– Надеюсь, что да. Я заперла «бардачок», когда
припарковалась на стоянке. Конечно, бывает, что воры забираются в машины и
потрошат «бардачки»…
Мейсон прикусил губу.
– Мистер адвокат, – сказала Сибил, – я в ваших руках. Что
будем делать?
– Ну, прежде всего посмотрим на револьвер, который лежит в
вашем автомобиле.
– А потом?
– Минутку!
Мейсон замер у стола. Его глаза сузились. Миссис Харлан
начала было что-то говорить, но адвокат нетерпеливым жестом прервал ее.
– Я думаю, таксист вас приметил.
– Я тоже в этом уверена.
– Вы были вот в этом белом платье?
– Да.
– Странное место для одиноких прогулок так далеко за
городом, – сказал Мейсон.
– Уж конечно.
– Таксист именно так и подумал. Он вас вспомнит, если
понадобится. Что это было за такси?
– «Красная линия».
– Номера не запомнили?
– Нет, конечно.
– Но такси вы не меняли – именно на нем добрались до
вокзала?
– Да.
