– Он снова мой, мистер Мейсон.
– Не хотите рассказать поподробней?
Сибил кивнула.
– Все произошло так, как я и надеялась, – сказала она. –
Рокси дурила голову Энни томными вздохами и взглядами, но с той минуты, когда
создалось впечатление, что Энни втянул ее в сделку, которая может завершиться
судебным иском и прочими неприятностями, тут же проявилась истинная натура этой
чертовки. Она потащила Энни к своему адвокату, а тот допустил ошибку, начав
запугивать, – мол, он во всем виноват, клиентка действовала по его совету. Эта
стерва Рокси только кивала в знак согласия, и вся ее эгоистическая интриганская
душонка была видна как на ладони. Энни испытал к ней такое отвращение, что
теперь не скоро захочет ее видеть.
– И что потом?
– А потом он вернулся домой, ко мне, испытывая страстное
желание во всем покаяться и быть прощенным.
– И?
– Я не дала ему ни малейшего шанса признаться и покаяться, –
заявила Сибил Харлан. – Я же вам говорила, что женщина никогда не должна
прощать мужу его неверность. Это ставит обоих в неловкое положение. Она просто
ничего не должна знать о его изменах. Я сказала Энни, что, мол, я все понимаю –
когда ведешь деловые переговоры с дамочками типа Рокси, приходится использовать
мужское обаяние, тут ничего не поделаешь. А после я улыбнулась и спросила,
помнит ли он, как мы впервые встретились. И внезапно я превратилась в
воплощенное обаяние, а Рокси Клаффин – в головную боль.
– А как вы объяснили ему про меня?
– Ничего не пришлось объяснять. Энни рассказывал мне про вас
и про то, что вы делали и говорили на собрании директоров. А я просто лежала в
его объятиях, гладила его волосы и позволяла ему изливать свои неприятности. И
Энни сказал еще, что, по словам адвоката Рокси, вы самый хитроумный и
дьявольски изобретательный адвокат во всей Калифорнии. Ну, я и сказала: «Что ж,
прекрасно. Если я когда-нибудь попаду в беду, обязательно обращусь к Перри
Мейсону». А Энни ответил: «Ты никогда не попадешь в беду, но если это случится,
то это тот человек, который нам будет нужен».
Так что когда заявились полицейские и стали задавать вопросы
насчет револьвера, а потом допрашивать меня и… когда они нашли эту квитанцию в
моей сумочке… Мистер Мейсон, может, все-таки зря я ее сохранила? Может, лучше
было уничтожить ее?..
– Нет-нет, – заверил Мейсон, – все правильно. Я хотел, чтобы
все получилось именно так. Расскажите мне про револьвер.
– Ну, тут все правильно, это один из револьверов Энни.
– Это тот револьвер, который лежал в вашей машине, в
«бардачке»?
– Очевидно, он.
– Вы взяли его из коллекции Энни?
– Он сам мне его дал.
– Ну, а как револьвер попал на место преступления?
– Тут может быть только один ответ – его подбросил человек,
который взломал отделение для перчаток в моей машине.
– Когда?
– Это могло быть только после… в общем, после. Я могу
сказать только одно, мистер Мейсон: Джорджа Латтса убили не из этого
револьвера.
– Но баллистическая экспертиза дала положительный результат.
– Баллистическая экспертиза ошибается.
– Откуда вы знаете, что Латтс убит не из этого оружия?
– Я… я в этом уверена. Вы можете смело построить защиту на
опровержении показаний баллистической экспертизы. Их доводы построены на песке.
Это не тот револьвер.
– Эксперты могут идентифицировать оружие и пули со
стопроцентной точностью, – сказал Мейсон.
– Мне это безразлично. Они могут блефовать, пытаясь выжать
из меня признание. Я гарантирую вам, что это не тот револьвер, из которого был
убит мистер Латтс.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – А теперь трудный вопрос.
Смотрите мне прямо в глаза.
– Я смотрю.
– Это ваш муж убил Латтса?
– Господи, нет, конечно!
– Откуда вы знаете, что не он?
– Он не способен на такое… Да и, кроме того, когда мы с
Латтсом были в доме, Энни и Рокси ехали на встречу с адвокатом.
– Вы уверены?
– Конечно. Энни говорил мне об этом. У них была назначена
встреча с Артуром Хаганом. Адвокат был занят в суде весь день, но сказал, что
примет их после пяти часов. Кстати, когда я была там, на холме, я видела, как
Энни поднимается к миссис Клаффин. То есть я думаю, что это был он. Кто еще мог
быть в его автомобиле? Энни должен был заехать за Рокси и отвезти ее к
адвокату.
– Но вы не видели, как он отъезжал?
– Нет.
– Рокси вы видели?
– Да. Она носилась по своему двору, и Энни посигналил ей,
чтобы она поторопилась. Мой муж не любит, когда его заставляют ждать.
– И все же, вы видели их обоих?
– Да. То есть я видела Рокси и видела автомобиль Энни с
кем-то, кто сидел за рулем. Я полагаю, это и был Энни.
– Насчет Рокси вы совершенно уверены?
– Да, конечно. Мне ли не узнать эту сучку. Интересно, как
она сейчас себя чувствует? Сообразила уже, что раскрылась перед Энни и тем
самым потеряла его?..
– Вполне возможно, – сказал Мейсон, – что чувствует она себя
превосходно. Она знает, что вы задержаны в связи с убийством Джорджа Латтса, и
ей в голову вполне может прийти идея помочь следствию в этом запутанном деле. И
тогда вы будете выведены из игры на длительный срок, а ваш супруг останется в
одиночестве, и она снова сможет запустить в него свои коготки.
– Его она уже никогда не сможет окрутить, – ответила миссис
Харлан. – Энни не дурак. Он осознал, с кем имеет дело.
– Когда миссис Клаффин и ваш муж были у адвоката? Уточните.
– Думаю, что-то около пяти часов.
– Я просто пытаюсь выяснить, почему, если в деле замешан
револьвер вашего мужа, полиция оставила мистера Харлана в покое.
– Потому что у него железное алиби. Он был в своей конторе
до четырех с небольшим. Затем помчался за Рокси и повез ее к адвокату. У
адвоката они пробыли до половины седьмого. Очевидно, мистер Мейсон, вы нагнали
на них страха. Эта ваша придумка с иском за причинение косвенного ущерба просто
восхитительна. Я так поняла, адвокат Рокси очень озабочен. Ну, а Рокси, та
вообще впала в панику – ее взгляды на любовь очень либеральны, но этим ее
вольнодумство и ограничивается. Когда речь идет о деньгах, эта стерва
превращается в кремень.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Что вы сказали полицейским?
– Ничего.
