– Ничего?
– Ровным счетом ничего.
– Не ответили даже на предварительные вопросы?
– Нет, почему же. Я сказала им, что была в салоне красоты –
все равно они это установят. Тем более, что прислуга знала, где я нахожусь. Но,
кроме этого, я им ничего не сказала. Я заявила, что была занята одним личным
делом, про которое ничего не могу рассказать.
– Значит, даже о том, что…
– Мистер Мейсон, я не сказала им ничего!
– Правильно, – одобрил Мейсон. – И не говорите ничего, пока
мы не выясним, где находимся и что за почва у нас под ногами… Хотя это может
оказаться весьма неприятным делом.
– Ничего, – улыбнулась она. – Я переживу. Я теперь все
переживу.
– Ладно, по-прежнему держите язык за зубами, а я сделаю все,
что в моих силах.
Адвокат дал знак надзирательнице, что собеседование
закончено, посмотрел, как уводили Сибил Харлан, прошел к телефону и позвонил в
контору Дрейка Гарри Блантону.
– Я хочу знать, где были определенные личности в половине
пятого вечера третьего числа. Сможете установить?
– Конечно. Это будет стоить денег, но я могу получить
информацию, если это вообще возможно. Конечно, временами приходится полагаться
на ничем не подкрепленное честное слово субъекта, отвечающего на вопрос, где он
был.
– В этом случае я желаю точно знать, что нет никого, кто бы
мог подтвердить его слова, – сказал Мейсон.
– Понял, – сказал Блантон. – Давайте имена, мистер Мейсон.
Сделаем все, что в наших силах.
Мейсон извлек из кармана список.
– Герберт Докси, зять Джорджа С. Латтса, Рокси Клаффин,
Энрайт Харлан, Езекия Элкинс, директор «Силван Глэйд Девелопмент Компани»,
Реджерсон Неффс, тоже директор, Клайв Ректор, еще один директор.
– Хорошо. Что-нибудь еще, мистер Мейсон?
– Пока хватит. Займитесь этим. Да, вот еще что: из
револьвера, из которого был убит Латтс, стреляли трижды. Одна из пуль поразила
Латтса в грудь. Постарайтесь выяснить, где были произведены два других
выстрела.
– Вот по этому пункту, боюсь, мы пока ничего не сможем
выяснить, – сказал Блантон. – У нас есть контакты и связи, но над этой задачкой
бьется вся полиция.
– Что ж, постарайтесь натянуть полицейским нос, – сказал
Мейсон и повесил трубку.
Глава 10
Гамильтон Бергер, окружной прокурор, тяжело поднял свое
грузное тело, услышав, как судья Хойт провозгласил:
– Слушается дело «Народ штата Калифорния против Сибил Харлан»!
– Ваша честь, – сказал Бергер, – это предварительное
слушание. Целью его является установление факта совершения преступления и, если
таковой факт имел место, есть ли вероятность, что в совершении его замешана
подзащитная. Обычно предварительные слушания проходят быстро, без излишних
бюрократических проволочек и ненужной казуистики. Но в тех случаях, когда
интересы другой стороны представляет адвокат Перри Мейсон, мы обречены на
представление с использованием юридической пиротехники, фарсовых перекрестных
опросов, драматических откровений и целой серии процедурных оттяжек и задержек
– всего того, что, по глубокому убеждению прокуратуры, не должно иметь место на
предварительном слушании. Поэтому я решил лично провести эти слушания, дабы
избежать подобной театральщины.
Судья Хойт бросил суровый взгляд на Мейсона.
– Суд не намерен ни в коей мере лишать подзащитную ее
законных прав, но признает, что в некоторых случаях предварительным слушанием
действительно ловко и искусно манипулируют, так что дело выводится далеко за
рамки закона. Вы хотите что-то сказать, мистер Мейсон?
– О нет, ровным счетом ничего, – ответил Мейсон, сохраняя на
лице выражение ангельской невинности. – Но я надеюсь, суд не желает сказать,
что защита лишается права задавать вопросы?
– Конечно, нет, – отрезал судья Хойт. – Однако допросы
должны вестись с соблюдением правил приличия, а также строго в рамках закона и
принятых процедурных правил.
– Благодарю вас, ваша честь, – ответил Мейсон с таким видом,
будто в жизни не слышал ничего более радостного.
– Начинайте, – бросил судья Хойт окружному прокурору.
Поведение Мейсона его явно разозлило, но у него не было ни
малейшей зацепки, чтобы придраться хоть к чему-нибудь.
– Вызываю доктора Джулиуса Оберона.
Доктор Оберон занял место свидетеля и представился суду как
врач, хирург, коронер и специалист в области патологии. Он подтвердил, что
производил вскрытие тела Джорджа С. Латтса.
– Какова установленная вами причина смерти?
– Смерть наступила вследствие того, что выпущенная из
револьвера тридцать восьмого калибра пуля пробила грудную клетку и частично
рассекла сонную артерию.
– Именно это и явилось причиной смерти?
– Да, сэр.
– Где находилась пуля?
– Я нашел ее в теле убитого, когда выполнял вскрытие.
Доктор Оберон извлек из кармана небольшую склянку и сказал:
– В этот фиал я лично положил извлеченную из тела пулю
вместе с запиской за моей подписью, после чего пузырек был запечатан. Пуля из
фиала извлекалась только раз, чтобы дать возможность эксперту в области
баллистики осмотреть ее. После чего она была возвращена на место, и фиал снова
запечатали.
– Была ли смерть жертвы мгновенной?
– Думаю, покойный мог сделать еще несколько шагов.
– Принимая во внимание, что тело было найдено лежащим вниз
головой на ступенях лестничного пролета, можно ли из характера ранения вывести,
что раненый двигался в сторону лестницы до того, как его настигла смерть?
– Да, покойный вполне мог пройти несколько верхних ступеней
пролета, потом упал.
– Какова была траектория пули?
– Она была направлена вверх. Покойный стоял лицом к лицу со
своим убийцей, который, вероятнее всего, держал револьвер на уровне бедра.
– Вы установили время смерти?
– Да, сэр. Мистер Латтс умер между четырьмя двадцатью и
четырьмя сорока пополудни.
– Как вы это определили?
– По температуре тела и состоянию пищи в желудке.
– Ваши профессиональные приемы в состоянии подсказать, когда
была поглощена пища?
– Нет, время приема пищи было установлено по показаниям
свидетелей.
– Тогда мы не будем обсуждать с вами этот вопрос, – сказал
Бергер. – Можно приступать к перекрестному опросу.
