Джордж Латтс был человеком лет пятидесяти с густыми
кустистыми бровями, из-под которых сверлил собеседника подозрительным взглядом
серых глаз. Он подался вперед, словно желая в новом ракурсе разглядеть лицо
адвоката, часто моргал и, казалось, к чему-то принюхивался.
– Акции у вас? – нетерпеливо спросил Мейсон.
– Да.
– Документы на передачу?
– Я готов их подписать.
– Директоров всего пять?
– Да.
– Не будете ли вы добры ознакомить меня с характером и
привычками каждого из них? – попросил Мейсон.
– Это весьма уравновешенные люди с широким кругозором и
разносторонними взглядами. По большей части наши встречи проходят гладко, без
каких-либо трений, – поведал Латтс. – Я вполне уверен, мистер Мейсон, что вы не
встретите серьезных возражений со стороны директорского состава, если захотите
внести любое деловое предложение, которое пойдет на пользу компании. В рамках
закона, разумеется.
Мейсон несколько мгновений пристально глядел на Латтса,
затем ухмыльнулся.
– Ну да, конечно, – сказал Латтс, поспешно отводя взгляд, –
и у нас бывают расхождения во взглядах, но ведь это нормально. Думаю,
расхождения во взглядах есть везде, где собирается больше одного человека. В
конце концов, мистер Мейсон, у нас демократия, и мы прогрессируем, когда
рассматриваем вопросы с различных точек зрения.
– И кто проявит свое особое мнение на сегодняшнем заседании?
– спросил Мейсон.
– Езекии Элкинсу временами приходится растолковывать вопрос
дольше, чем остальным. Он чрезвычайно практичен.
– То есть упрям, как осел?
– Ну, можно назвать и так.
– И кто обычно возражает Элкинсу?
– Никто. Никто не возражает.
– Но вы только что сами сказали, что временами Элкинс
выступает с тем, что называют «особым мнением»!
– Ну… да.
– Если его мнение особое, то от чьего мнения оно отличается?
– Ну, вы понимаете, – ответил Латтс, – что там, где
собираются яркие индивидуальности, неизбежно возникает тенденция к столкновению
разных точек зрения.
Мейсон понимающе кивнул.
Латтс продолжил:
– Клайв Ректор во многих отношениях – главным образом в силу
особенностей своего темперамента – часто противостоит Езекии Элкинсу. Эти двое
– самые крупные акционеры.
– Кто еще в совете?
– Герберт Докси.
– Кто это?
– Мой зять. Его пай невелик.
– Кто пятый? – спросил адвокат.
– Реджерсон Неффс. Только имейте в виду, мистер Мейсон, –
мой пакет акций ни в коей мере не является контрольным. И хотя я президент
компании, влияние других директоров на политику нашего предприятия несоизмеримо
больше.
– Я понимаю, – ответил Мейсон. – Но если вы голосуете вместе
с каким-нибудь из крупных держателей, то разве ваш совместный пакет не
становится контрольным?
– Ну, – неуверенно сказал Латтс, – и да и нет.
– Что вы имеете в виду?
– Довольно трудно найти подходящую комбинацию, поскольку
ситуация каждый раз меняется и все зависит от умонастроения конкретного
человека. Разумеется, разница во мнениях проявляется только в мелочах. В
существенных вопросах разногласий не возникает. Мы вкладываем средства в развитие
торговли недвижимостью и заинтересованы в том, чтобы наша отрасль процветала –
к наибольшей выгоде всех вовлеченных лиц. Надеюсь, вы покупаете мой пай не с
целью создать некую комбинацию для получения полного контроля над компанией?
– Почему вы так подумали?
– Ну… ваши вопросы и… скоропалительность всей сделки…
– В чем дело? – в голосе Мейсона появилась нотка
подозрительности. – Может, эти акции не стоят таких денег?
– О нет, что вы, мистер Мейсон! Конечно же, они стоят такой
суммы. Могу твердо заявить, что вы заключили хорошую сделку.
– Так чего ради я должен был вести длительные окольные
переговоры?
Латтс нахмурился.
– Я просто не знал, что вы интересуетесь нашим бизнесом.
– Когда я заключаю какую-нибудь сделку, то обычно не трублю
об этом на всех перекрестках. Ни до, ни после.
– Ну да, конечно, конечно. Но ведь вы раньше не вкладывали
денег в такого рода бизнес, то есть мы об этом ничего не знали.
– Это точно.
– Что точно?
– Что вы об этом ничего не знали.
Латтс прочистил горло и попробовал другой подход.
– Видите ли, мистер Мейсон, ваш звонок не был для меня
полной неожиданностью.
– Да?
– Я хочу показать вам анонимное письмо, которое получил этим
утром.
– Вы уверены, что мне это интересно?
– Взгляните.
Латтс вручил Мейсону лист с отпечатанным на пишущей машинке
текстом:
«Ваши акции „Силван Глэйд Девелопмент“, возможно, стоят
гораздо больше, чем вы думаете. Рекомендую выбраться наружу и побродить вокруг
старого дома. Если вам повезет, вы будете удивлены тем, что обнаружите».
Мейсон отнесся к посланию скептически:
– Анонимки не стоят затрат на их пересылку.
– Тем не менее весьма знаменательно, что ваше предложение
поступило сразу же после появления этой бумажки.
Мейсон зевнул.
– Вы не придаете письму значения? – спросил Латтс.
– Нет.
– Я так понимаю, вы знакомы с активами компании?
– Достаточно знаком, чтобы принять ваше предложение.
– Это было мое начальное предложение, – задумчиво произнес
Латтс.
– Вы любите торговаться?
– Нет-нет, но… Это довольно странный способ для заключения
сделок такого масштаба. Я полагаю, мистер Мейсон, что если мы заключим сделку,
то вы должны рассказать мне, какую комбинацию задумали на самом деле, почему вы
заинтересовались моими акциями.
– Почему я должен это рассказывать? – спросил Мейсон.
– Я думаю, это будет справедливо.
Мейсон пристально посмотрел собеседнику в глаза, взял со
стола чек, отодвинул стул и направился к дверям.
Латтс сразу запаниковал:
