– Хватит, хватит, – заявил судья Сидгвик. – Продолжайте,
мистер окружной прокурор.
– Ваша честь, – сказал Гамильтон Бергер, – обращаю ваше
внимание на то, что сейчас четыре часа с небольшим. У меня остался только один
свидетель. Должен признать, что в деле есть обстоятельство, которое меня крайне
удивляет. Заседание суда присяжных мы начали вчера в полдень. Сегодня мы начали
в половине одиннадцатого. Я ожидал, что мне понадобится, по крайней мере, три
дня, чтобы изложить свои доводы и прорваться через все придирки и замечания
защиты. Я обращаю внимание суда, что до сих пор защита почти не задавала
вопросов, не пользовалась своим правом на перекрестный допрос, почти не
выдвигала возражений против представленных нами улик и свидетельств. Должен
подчеркнуть, что это весьма необычная ситуация. Я значительно опередил свой
график. Так что я считаю уместным объявить перерыв.
Судья Сидгвик, так же, как и прокурор, поставленный в тупик
тактикой Мейсона, взглянул на адвоката.
Мейсон ослепительно улыбнулся и заявил:
– Что ж, ваша честь, мы проделали большую работу и добились
существенного прогресса в этом деле, и я честно признаюсь, что не вижу причины
опротестовывать действительно существенные доказательства или подвергать
перекрестному допросу свидетелей, очевидно говорящих правду. Так что мне
кажется, что обвинение может вызывать своего последнего свидетеля, а затем суд,
скорее всего, сможет отдохнуть.
– Нет, ваша честь, – возразил Гамильтон Бергер. – Этот
свидетель, несомненно, будет подвергнут долгому и тяжкому перекрестному
допросу. Его свидетельство явится сюрпризом и…
– И, следовательно, – перебил Мейсон, – обвинению хотелось
бы воспользоваться всеми преимуществами внезапного нападения. Защита настаивает
на том, чтобы заседание шло своим путем и чтобы свидетель был вызван прямо
сейчас. Мы протестуем против того, чтобы сейчас объявлять перерыв.
– Думаю, позиция защиты сформулирована четко, мистер
прокурор, – сказал судья Сидгвик. – Вы можете вызывать своего свидетеля.
Недовольно пожав плечами, но пытаясь показать, что ничего
страшного не произошло, Гамильтон Бергер объявил:
– Езекия Элкинс.
Элкинс прошел на свидетельское место. Он назвал свое имя,
возраст, род занятий и застыл в угрюмом ожидании, стиснув зубы.
– Вы – директор «Силван Глэйд Девелопмент Компани» и
акционер этой компании? – начал допрос Гамильтон Бергер.
– Да, сэр.
– Джордж Латтс, ныне покойный, тоже был директором и
держателем акций?
– Да, сэр.
– Происходило ли что-то необычное на совещании директоров
третьего июня сего года?
– Да, происходило.
– Я должен заверить суд и защиту, – сказал Гамильтон Бергер,
– что все, что будет сейчас сказано, имеет отношение к делу. Я намерен показать
это.
– Нет возражений, – сказал Мейсон. – Продолжайте.
– Расскажите, что произошло на совещании директоров, –
сказал прокурор.
Элкинс вкратце изложил события того памятного утра.
– Что вы делали после совещания? – спросил Гамильтон Бергер.
– Я подумал, что с Джорджем Латтсом что-то не в порядке и…
– Не надо нам рассказывать, что вы думали, – резко перебил
его прокурор. – Я спрашивал вас, что вы делали.
– Я решил последовать за Джорджем Латтсом, поскольку думал,
что он может быть в…
– Ваши мысли суд не интересуют. Вы последовали за Джорджем
Латтсом?
– Да.
– Куда он направился?
– Сначала он отправился на ленч с Докси, своим зятем и
секретарем компании, после чего на своей машине подъехал к салону красоты, что
на улице…
– Адрес нам известен, продолжайте.
– Он остановился у салона и принялся ждать.
– Как долго?
– Две-три минуты. Недолго.
– Где вы находились в это время?
– Сзади, на расстоянии в полквартала.
– Что произошло затем?
– Из салона красоты вышла обвиняемая, а Латтс открыл дверцу
своей машины и позвал ее.
– И что она сделала?
– Она села в его машину.
– Что дальше?
– Какое-то время они разговаривали.
– А потом?
– Потом Латтс проехал полквартала к автостоянке, где
находилась машина обвиняемой.
– И?..
– Обвиняемая вышла из его машины и направилась к своей
машине…
– Подождите, – сказал Гамильтон Бергер, – вы видели это
своими глазами?
– Нет, сэр, не видел.
– Рассказывайте только то, что видели сами.
– Хорошо. Она подошла к какому-то автомобилю, который мог
быть ее собственным. Полезла в отсек для перчаток, но что она там делала, я не
знаю.
– Вы сами видели, как она открывает отделение для перчаток?
– Я видел ее руки над приборной панелью в том месте, где
находится отсек для перчаток.
– Что было после?
– Она выбралась из этой машины, закрыла дверцу и вернулась к
автомобилю Латтса.
– И?
– Обвиняемая снова села в этот автомобиль, и они поехали
прочь.
– Что вы предприняли?
– Я следовал за автомобилем Латтса, пока не понял, что они
едут к участку, принадлежащему «Силван Глэйд Девелопмент»…
– То, что вы поняли, нас не интересует. Просто скажите, как
далеко зашло ваше преследование?
– Я ехал за ними до места, находящегося в полумиле от
поворота на участок, принадлежащий «Силван Глэйд Девелопмент».
– И что вы делали дальше?
Свидетель казался смущенным.
– Продолжайте, – поощрил Гамильтон Бергер.
– Я так сосредоточился на том, чтобы не отстать от машины
Латтса, что ненароком подрезал чужую машину.
– И что произошло?
– Владелец этой машины обошел меня слева, после чего прижал
к бровке и блокировал дорогу так, что мне пришлось остановиться.
– Что потом?
– Мы оба вылезли на дорогу, и между нами произошло выяснение
отношений, закончившееся рукоприкладством.
– Что вы понимаете под выяснением отношений?
