– Это, пожалуй, хорошая идея, – сказал Мейсон.
– Насчет чего?
– Держаться подальше от Рокси.
– Вы правы. Но давайте не будем больше говорить о ней,
ладно?
Они спустились на первый этаж. Миссис Харлан впереди, Мейсон
за ней. Она открыла входную дверь, отпустила юбку и замерла на мгновение в
дверном проеме. Яркое солнце пробилось сквозь легкую белую ткань, и очертания
фигуры Сибил стали прекрасно видны. Она подняла обе руки, поправила прическу и
взглянула через плечо на Мейсона.
– Думаете, у меня есть шанс?
– Я бы сказал, довольно приличный шанс.
Придерживая дверь, она вышла на солнечный свет. Мейсон
последовал за ней. Миссис Харлан закрыла дверь на ключ.
– Граница идет вот отсюда на северо-восток, – сказала она. –
Видите, где остановились земляные работы? После дождей и на нашем участке
возникли промоины.
– И их будет еще больше, когда снова пойдут дожди, – сказал
Мейсон.
– Думаю, да. Но какая, в конце концов, разница? Дом все
равно будут сносить. Подумайте только, мистер Мейсон, какие истории мог бы он
поведать! Когда-то это был роскошный особняк в элитном пригороде. Это были дни,
когда автомобиль еще не вытеснил лошадь, а в город и обратно добирались на пригородном
трамвае. Прекрасные женщины поднимались по ступеням этих лестниц. Дом видел
свадьбы, рождения детей, похороны… А потом сюда въехали совсем другие люди –
серые, заурядные, ординарные… их сменили еще более серые. Представляете, что
это были за люди, оставившие после себя весь этот хлам и мусор? Ужасно видеть
останки красоты…
Она стояла, повернув залитое солнцем лицо к адвокату. Горечь
и угрюмая жесткость читались на этом лице.
– Шесть лет, – сказала она, будто выплевывая слова.
Мейсон мягко возразил:
– Я думал, у вас пятая годовщина.
– Да, пятая годовщина свадьбы, – объяснила она, – но я
говорю о том прекрасном загорелом теле. Она на шесть лет моложе меня. Это та
неизбежная фора, которую я вынуждена ей давать. Вот с чем я сражаюсь. И чем
старше я буду становиться, тем больше будет этот разрыв. Всегда найдется
какая-нибудь соплячка… О, черт, мистер Мейсон, кажется, я сейчас начну
сквернословить.
– Постойте, – сказал Мейсон. – Вы что, забыли? Сегодня пятая
годовщина вашей свадьбы. Вы направляетесь в салон красоты. Там вы почистите
перышки и придадите своей индивидуальности такой блеск, что дама в домике с
красной черепицей покажется по сравнению с вами ощипанной курицей.
– Она не может так выглядеть. Она прекрасна. У нее чудесное
загорелое тело. У нее превосходная кожа. Я наблюдала за ней. Я изучила каждый
квадратный дюйм ее тела… И она на шесть лет моложе меня.
– И, – улыбнулся Мейсон, – скоро она осточертеет вашему мужу,
спрашивая его, почему он не защищает ее финансовые интересы и что такое
положение о нанесении косвенного ущерба.
В миссис Харлан внезапно проснулось любопытство.
– А что это за положение о косвенном ущербе?
– Это, – сказал Мейсон, усмехаясь, – тот самый вопрос,
который через сорок пять минут будут задавать себе и другим директора «Силван
Глэйд Девелопмент Компани». И если вы готовы выслушать мнение эксперта, миссис
Харлан, девица внизу – ничто против вас. В плане телесной красоты вы идете нос
к носу, но в плане индивидуальности ей до вас безнадежно далеко.
– Спасибо за то, что пытаетесь поднять мой дух, мистер
Мейсон. Мне это сейчас необходимо. Я уже совсем было впала в отчаяние. Я…
Она быстро забралась в автомобиль, открыла «бардачок»,
принялась было запихивать в него футляр с биноклем, который вручил ей Мейсон,
но потом, поколебавшись, вытащила из «бардачка» револьвер и положила в свою
сумочку.
– А это зачем? – спросил Мейсон.
Ее смех казался неподдельным.
– Верну на место. Мне он больше не понадобится – после того,
как я сообразила, что вы задумали проделать.
Глава 4
Джордж С. Латтс, сидевший во главе стола из красного дерева,
постучал по его поверхности председательским молоточком и сухим хриплым голосом
объявил о начале совещания.
Люди за столом подобрались, прекратили разговоры и
повернулись в его сторону.
Латтс сказал:
– Мы проводим плановое заседание совета директоров. На
повестке дня – обсуждение предложения компании «Аурора Пэйвинг энд
Экскавэйтинг» относительно сноса зданий, оставшихся на территории наших
владений, срытия холма и прокладки дороги, которая свяжет нас с новым шоссе.
Однако, – он сделал паузу, прочистил горло и продолжил, – перед тем, как начать
обсуждение указанной темы, я должен сделать заявление о том, что сегодня я уступил
свой пай другому лицу. Мои акции были приобретены мистером Перри Мейсоном. Я
хочу представить вам мистера Мейсона, адвоката, а затем провозгласить свою
отставку с поста президента директорского совета. Я намерен просить мистера
Мейсона сказать несколько слов. Кроме того, я хочу сказать, что мистер Энрайт
Харлан присутствует на нашем заседании по специальному приглашению. Мистер
Харлан представляет интересы миссис Рокси Клаффин, владелицы участка к северу
от нашего. Ну, а теперь я хотел бы попросить мистера Мейсона…
– Минутку. У меня вопрос по порядку ведения, – просипел
Езекия Элкинс.
– В чем дело? – спросил Латтс нетерпеливо.
Элкинс отодвинул кресло и поднялся на ноги. На вид ему было
слегка за пятьдесят, лицо у него было багровое, щеки впалые, волосы редкие. На
лице, казалось, навечно застыло упрямое выражение, а в проницательных глазах –
подозрительность. У него была привычка во время беседы засовывать руки глубоко
в карманы брюк.
– Сколько вы получили за ваш пай?
– Не ваше дело, – отрезал Латтс.
– Мне казалось, что мы заключили соглашение, согласно
которому каждый из нас, прежде чем совершить какую-либо сделку, касающуюся акций
нашей компании, должен информировать об этом остальных директоров.
– Я ничего такого не подписывал.
– Я и не говорю о письменном контракте. Это было устное,
джентльменское соглашение.
– Я не помню такой договоренности.
Над столом прошелестел ропот.
– Мы пришли к ней вот за этим столом. Мы обговорили все это,
когда создавали компанию.
– Просто кто-то предложил, что было бы неплохо так делать, –
заявил Латтс, – но ни к чему определенному мы не пришли.
– Нет, соглашение было, – упрямо сказал Элкинс.
– Хорошо, я информирую вас, что продал свой пай, – сердито
огрызнулся Латтс.
