Когда вывоз трофеев с затопленного корабля был закончен, на
берегу появилась упряжка мулов и остановилась возле драгоценной кучи.
— Что это? — спросил капитан Блад, находившийся поблизости.
— От его благородия губернатора, — отвечал негр, погонщик
мулов. Чтобы, значит, перевезти всё это.
Капитан Блад был озадачен. Оправившись от удивления, он
сказал:
— Весьма обязан, — и распорядился нагружать добычу на мулов
и везти на край мыса к лодкам, которые должны были доставить сокровища на борт
«Арабеллы».
После этого он направился к дому губернатора.
Его пригласили в длинную узкую комнату; на одной из стен
портрет его величества покойного короля Карла II сардонически улыбался
собственному отражению в зеркале напротив.
В комнате стоял тоже длинный и тоже узкий стол, на котором
лежало несколько книг и гитара; в хрустальной чаше благоухали ветки белой
акации. Вокруг стола были расставлены стулья чёрного дерева с прямыми спинками
и твёрдыми сиденьями.
Появился губернатор в сопровождении Макартни. Лицо
губернатора за ночь словно бы ещё больше вытянулось в длину.
Капитан Блад, с подзорной трубой под мышкой и широкополой
шляпой с пышным плюмажем в руке, отвесил низкий поклон.
— Я пришёл проститься с вами, полковник.
— А я только что собирался послать за вами. — Бесцветные
глаза полковника встретили прямой, твёрдый взгляд капитана Блада и убежали в
сторону. — Мне стало известно о крупных ценностях, снятых вами с разбитого
испанского судна. Затем я получил сообщение, что вы погрузили эти ценности на
борт вашего корабля. Отдаёте ли вы себе отчёт в том, что эти трофеи являются
собственностью его величества короля?
— Мне это неизвестно, — сказал капитан Блад.
— Вот как? В таком случае ставлю вас об этом в известность.
Капитан Блад, снисходительно улыбаясь, покачал головой.
— Это военная добыча.
— Вот именно. А военные действия велись от имени его
величества и для защиты колонии его величества.
— Всё правильно, но я-то не состою на службе у его
величества.
— Когда я, уступив вашему настоянию, согласился нанять вас и
ваших людей для обороны острова, при этом само собой подразумевалось, что вы
временно поступаете на службу его величества.
Капитан Блад с удивлением посмотрел на губернатора;
казалось, этот разговор его забавляет.
— Чем вы занимались, сэр, прежде чем получить назначение на
пост губернатора Подветренных островов? Вы были стряпчим?
— Капитан Блад, вы позволяете себе говорить со мной в
оскорбительном тоне!
— Не отрицаю, но вы заслужили даже худшего. Так вы
соизволили меня нанять? Какое великодушие! Что было бы сейчас с вами, не окажи
я вам эту помощь, которую вы так великодушно от меня приняли?
— Я попрошу вас не уклоняться от темы нашей беседы. —
Полковник говорил холодно и чопорно. — Поступив на службу короля Якова, вы тем
самым приняли на себя обязательство исполнять действующие в его армии законы.
Присвоение вами ценностей с испанского флагманского корабля — это акт разбоя,
и, согласно вышеупомянутым законам, вы должны понести за него суровую кару.
Капитан Блад находил, что положение с каждой минутой
становится всё более комичным. Он усмехнулся.
— Мой долг с полной очевидностью требует от меня, чтобы я
вас арестовал, — продолжал губернатор.
— Но вы, я надеюсь, не собираетесь этого сделать?
— Нет, если вы поспешите воспользоваться моей
снисходительностью и уберётесь отсюда без промедления.
— Я уберусь отсюда, как только получу сто шестьдесят тысяч
реалов сумму, за которую вы меня наняли.
— Вы предпочли получить вознаграждение в другой форме, сэр.
И нарушили при этом закон. Наш разговор окончен, капитан Блад!
Блад посмотрел на него прищурившись. Неужели этот человек
такой непроходимый дурак? Или он просто бесчестен?
— О, да вам пальца в рот не клади! — Блад рассмеялся. —
По-видимому, я должен теперь провести остаток дней, вызволяя из беды английские
колонии! Но тем не менее я не сойду с этого места, пока не получу свои сто
шестьдесят тысяч. — Он бросил шляпу на стол, пододвинул себе стул, сел и
вытянул ноги. — Жаркая сегодня погодка, полковник, не правда ли?
Глаза полковника гневно сверкнули.
— Капитан Макартни, стража ждёт в галерее. Будьте добры
позвать её.
— Вы что же, хотите меня арестовать?
— Само собой разумеется, сэр, — угрюмо отвечал полковник. —
Это мой священный долг. Я должен был это сделать в ту самую минуту, когда вы
ступили на берег. Ваши поступки доказали мне, что я должен был это сделать,
невзирая ни на что! — Он махнул рукой солдату, остановившемуся в дверях. —
Капитан Макартни, будьте добры заняться этим.
— О, одну секунду, капитан Макартни! Не спешите так,
полковник! Блад поднял руку. — Это равносильно объявлению войны.
Полковник презрительно пожал плечами.
— Можете называть это как угодно. Сие несущественно.
У капитана Блада полностью развеялись всякие сомнения насчёт
честности губернатора. Полковник Коуртни был просто круглый дурак и не видел
дальше своего носа.
— Наоборот, это весьма существенно. Раз вы объявляете мне
войну, значит, будем воевать. И предупреждаю: став вашим противником, я буду к
вам столь же беспощаден, как, защищая вчера вас, был беспощаден к испанцам.
— Чёрт побери! — воскликнул Макартни. — Мы его держим за
глотку, а он, слыхали, как разговаривает!
— Другие тоже пробовали держать меня за глотку, капитан
Макартни. Пусть это не слишком вас окрыляет. — Блад улыбнулся, потом добавил: —
Большое счастье для вашего острова, что война, которую вы мне объявили, может
завершиться без кровопролития. В сущности, и сейчас вам должно быть ясно, что
она уже ведётся, и притом с большим стратегическим перевесом в мою пользу, так
что вам не остаётся ничего другого, как капитулировать.
— Мне это ни в коей мере не ясно, сэр.
— Это лишь потому, что очевидное не сразу бросается вам в
глаза. Я прихожу к заключению, что такое свойство, по-видимому, считается у нас
на родине совершенно не обязательным для губернатора колонии. Минуту терпения,
полковник. Я прошу вас отметить, что мой корабль находится вне вашей гавани. На
его борту — две сотни крепких, закалённых в боях матросов, которые с одного
маха уничтожат весь ваш жалкий гарнизон, а сорока моих пушек, которые за
какой-нибудь час могут быть переправлены на берег, за глаза хватит, чтобы ещё
через час от Сент-Джона осталась лишь груда обломков. Мысль о том, что это
английская колония, никого не остановит, не надейтесь. Я позволю себе напомнить
вам, что примерно одна треть моих людей — французы, а остальные — такие же
изгои, как я. Они с превеликим удовольствием разграбят этот город, во-первых,
потому, что он назван в честь короля, а имя короля всем им ненавистно, и
во-вторых, потому, что на Антигуа стоит похозяйничать хотя бы ради золота,
которое вы тут нашли.
