И ради этой фурии, равнодушно шагающей к своей цели по крови
и трупам сотен людей, он обагрил кровью руки! Рыцарский его поступок
превращался в низкое, подлое деяние.
Дрожь пробежала по его телу. А женщина, внезапно увидев
перед собой это суровое горбоносое лицо и светлые, холодные, как сталь, глаза,
ахнула и, отпрянув в смущенье, порывисто запахнула на груди тонкое шёлковое
одеяние.
— Кто вы такой? — изумлённо спросила она. — Где дон Жуан де
ля Фуэнте?
Капитан Блад спрыгнул на пол. Женщина всматривалась в его
хмурое лицо, и в душу её заползал безотчётный страх: изумление сменялось
тревогой.
— Вы мадам де Кулевэн? — спросил капитан Блад по-французски.
На этот раз не должно было быть осечки.
Женщина кивнула.
— Да, конечно. — Она говорила нетерпеливо, но в глазах её
стоял страх. — Кто вы такой? Почему вы допрашиваете меня? — Она топнула ногой.
— Где дон Жуан?
Капитан Блад знал, что путь истины — кратчайший путь, и он
избрал его. Жестом показав на открытое окно, он сказал:
— Минуту назад я бросил его за борт.
Онемев, она глядела в это красивое, холодное лицо, отчётливо
читая в нём приговор столь грозный, столь беспощадный, что у неё не зародилось
сомнения в правдивости его слов.
Крик отчаяния вырвался из её груди. Но он не смутил капитана
Блада, не тронул его. Он заговорил снова, и, подчиняясь нестерпимо
пронзительному взгляду этих холодных глаз, она слушала его, притихнув.
— Вы, по-видимому, принимаете меня за одного из соратников
дона Жуана. Возможно, даже думаете, что я убил его, позавидовав захваченной им
ценной добыче, чтобы самому завладеть ею. Это очень далеко от истины.
Обманутый, как и все остальные, разыгранной вами комедией, поверив, что вы
доставлены на борт этого корабля силой, и считая вас несчастной жертвой
распутника и сластолюбца, я проникся глубоким сочувствием к вам и убил его,
чтобы спасти вас от уготованной вам страшной участи. А теперь, — добавил он с горькой
усмешкой, — я вижу, что вас вовсе не следовало спасать, что я покарал вас не
меньше, чем его. Вот что происходит, когда человек присваивает себе роль
провидения.
— Вы убили его! — воскликнула женщина. Она пошатнулась,
побелев как полотно; казалось, она вот-вот лишится чувств. — Вы убили его! О
боже! Вы убили моего Жуана! — Она тупо повторяла это снова и снова, словно
стараясь уяснить себе то, что не укладывалось в сознании. Потом внезапно ею
овладела ярость. — Убийца! Грубое животное! — взвизгнула она. — Вы ответите за
это! Я подниму тревогу на корабле! Видит бог, вы поплатитесь за это…
Метнувшись к двери капитанской каюты, она принялась колотить
в неё кулаками. Рука её уже поворачивала ключ в замке, но капитан Блад опередил
её. Она сопротивлялась, как дикая кошка, стараясь вырваться из его крепких рук,
и громко взывала о помощи. Он оттащил её от двери и отшвырнул от себя. Затем
отобрал у неё ключ и положил его в карман.
Она лежала на полу возле стола, куда он её отбросил, и
издавала отчаянные вопли, надеясь поднять тревогу на корабле. Капитан Блад
холодно наблюдал за ней.
— Ну что ж, поупражняйте свои лёгкие, моя прелесть, —
насмешливо сказал он. — Вам это пойдёт на пользу, а мне не причинит вреда.
Он сел на стул, ожидая, когда её силы иссякнут и она
утихнет. Но его слова уже отрезвили её. Она подняла на него расширенные от
ужаса глаза. Он криво усмехнулся, отвечая на её немой вопрос.
— Ни один человек на корабле пальцем не пошевельнёт, чтобы
помочь вам, даже не обратит внимания на ваши крики — разве что они кого-нибудь
позабавят. Уж таких людей подобрал в свою команду дон Жуан де ля Фуэнте.
Отчаяние, отразившееся в её глазах, подтвердило капитану
Бладу, что женщина поверила его словам. Он кивнул головой, и губы его снова
скривила горькая ироническая усмешка, от которой у женщины захолонуло сердце.
— Да, да, мадам. Вот как обстоит дело. Советую вам трезво
обдумать ваше положение.
Она поднялась с пола и стояла, прислонившись к столу. Её
глаза, устремлённые на него, горели жгучей ненавистью.
— Если они не придут ко мне на помощь сегодня ночью, то
придут завтра. Рано или поздно они должны прийти. Я не знаю, кто вы такой, но
знаю, что, когда они придут, вам несдобровать.
— Вероятно, так же, как и вам, — спокойно произнёс капитан
Блад.
— Почему мне? Я никого не убивала.
— Вас и не будут в этом обвинять. Но в лице дона Жуана вы
утратили единственного защитника на этом корабле. Вам должно быть понятно,
какая участь ожидает вас, когда вы, одинокая, беззащитная женщина, окажетесь во
власти этих весёлых испанских молодчиков? Ведь вы для них — военный трофей,
добыча, захваченная в жестоком набеге.
— Боже милостивый! — Женщина в ужасе прижала руки к груди.
— Успокойтесь, — презрительно сказал капитан Блад. — Я не
затем спасал вас от одного хищника, чтобы бросить на растерзание целой стае.
Ничего с вами не случится, если, конечно, вы сами не предпочтёте такую участь
возвращению к вашему супругу.
— К моему супругу?! — вне себя вскричала женщина. — О нет,
нет! Никогда! Никогда!..
— Ну что ж, либо ваш супруг, либо… — Он кивнул на дверь. —
Либо эта шайка. Я не вижу для вас другого выбора.
— Кто вы такой? — спросила женщина. — Вы сатана! Почему вы
погубили мою жизнь да ещё продолжаете мучить меня?
— Я не губил вас: наоборот, я вас спас. Ваш супруг будет
считать так же как считают все остальные, — что вы были похищены против вашей
воли. Это, между прочим, необходимо и для его душевного покоя. Он нежно примет
страдалицу-супругу в свои объятия, радуясь, что кончились его терзания, и
постарается вознаградить вас за все муки, которые вы, как будет думать этот
бедняга, претерпели.
Женщина истерически расхохоталась.
— Нежные объятия моего супруга? О боже! Если бы он хоть
сколько-нибудь был нежен ко мне, я бы не очутилась на этом корабле! — Внезапно,
к удивлению капитана Блада, ей захотелось что-то объяснить ему, как-то
оправдать себя: — Человек, за которого меня выдали замуж, — тупое, грубое,
бездушное животное. Вот что такое мосье де Кулевэн. Это тупица, который,
промотав всё своё состояние, вынужден был принять пост здесь, в этой дикой
глуши, куда он притащил с собой и меня. Вы, конечно, думаете обо мне очень
худо. Вы считаете меня легкомысленной женщиной, утратившей добродетель. Но я
хочу, чтобы вы знали правду.
Через несколько месяцев после свадьбы, когда я была уже в
полном отчаянии, в нашем доме в По, в Гасконии, на родине моего мужа, появился
дон Жуан де ля Фуэнте, который в то время путешествовал по Франции. Мы полюбили
друг друга с первого взгляда. Дон Жуан понял, как я несчастна, ибо это было
ясно каждому. Он молил меня бежать с ним в Испанию, и, видит бог, как сожалею я
сейчас, что не уступила тогда его мольбам, — ведь это положило бы конец моим
страданиям. К несчастью, я осталась непреклонной. Чувство долга не позволило
мне изменить данному мной обету. Я рассталась с доном Жуаном. С тех пор чаша
моих страданий и позора переполнилась, и когда уже здесь, в Бассетерре,
накануне войны с Испанией, я получила от дона Жуана письмо я узнала, что его благородное,
преданное сердце по-прежнему мне принадлежит, что он любит меня и верен мне, я
ответила ему и в своём отчаянии попросила его приехать как можно скорее и
увезти меня…
