Руки Сары дрогнули, но она сумела удержать себя в руках.
– Успокойся, Сара. Лично я против евреев ничего не имею. Прекрасные люди с чувством юмора и, особенно, с чувством меры.
Миссионер сознательно шел на то, чтобы вывести Сару из состояния равновесия, поскольку в его голове уже почти сложилась мозаика необходимых движений, направленных на полное искоренение агентов МОССАДа на территории частных владений Мари Паскаль.
– Зачем ты так, Алекс? Не бережешь себя, совсем не бережешь. – Сара, с лица которой исчезла улыбка, однозначно посмотрела на стоящего рядом со старлеем Слобцовым Кубеля.
Тот все понял и без замаха, с видимым удовольствием ударил навинченным на «узи» глушителем в живот пленника. Согнувшемуся пополам Миссионеру стоило больших усилий удержать на лице насмешливое выражение.
– А мне не больно, а мне не больно, – детским фальцетом пропел он и показал Саре язык.
Расчет оказался верным. Ее еще недавно улыбающиеся глаза налились кровью, и она, подобно быку на корриде, бросилась вперед, чтобы излить рвущийся наружу гнев на дерзкого пленника. Но, к глубокому разочарованию быка, тореадор был готов к отражению нападения. Когда Сара оказалась на достаточно близком расстоянии, Миссионер ударил ее носком ботинка в колено. Красотка рухнула на пол, но ее болевые ощущения на этом не закончились.
Автомат в руках стоящего справа от Миссионера инквизиторски настроенного Исаака Кубеля снова закрутил прежнюю траекторию. Но на этот раз вместо человеческой плоти глушитель уткнулся в мягкую обшивку кресла. Миссионер, сорвавшись с места, рассчитал все наверняка. Его голова с размаху врезалась в переносицу ошалевшей от боли Сары. Носовая перегородка хрустнула, раздробившись на несколько частей, и кровь хлынула ручьем на завалившееся назад бездыханное тело. Но расслабляться было некогда. Второй иудей, Арон, стоявший слева от Миссионера, уже направил на него свой ствол. Нога Миссионера, описав полукруг, успела войти в соприкосновение с металлом, опередив на долю секунды палец, лежавший на спусковом крючке.
Автомат ушел в сторону, но Арон не смог остановить инерционное движение. Пули, предназначавшиеся пленнику, мягко вошли в тело стоявшего напротив собрата по вероисповеданию. Поразивший не ту цель израильтянин все же удержал в руке свое оружие. Но и Миссионер, успев развернуться лицом к противнику, не собирался подставляться под пули и другой ногой подбил запястье держащей автомат руки. Освободившийся от хватки «узи» стукнулся об стену и упал на пол. Теперь команды играли в равных составах, если не считать того факта, что руки старлея Слобцова были скованы за спиной наручниками.
Они стояли напротив, изучающе оглядывая друг друга. Никто из них не торопился, догадываясь о том, что любое неверное движение может обойтись каждому слишком дорого. Первым решился Арон. Классический правый крюк скользнул по щеке, не причинив особого вреда. А вот выпад левой успел достичь цели, но не смог пробить мощный пресс Миссионера. Противник не остановился на достигнутом и, стремясь закрепить успех, снова выбросил вперед правую руку. Но на этот раз его удар провалился в пустоту.
Без рук, как без рук, здраво рассудил Миссионер, сгибая колени и опрокидываясь на спину. Превозмогая боль во все туже затягивающихся на запястьях наручниках, он продернул их за спиной через прижатые к животу ноги. И тут противник набросился на него сверху. Его руки потянулись к шее Миссионера, но вовремя выставленные вперед скованные наручниками запястья помешали нападавшему это сделать. Шея израильтянина наткнулась на холодный металл. Миссионер всем телом вывернулся вбок, подминая его под себя и давя наручниками на его кадык. Хватка оппонента ослабла, и теперь все его силы сосредоточились на том, чтобы доступ кислорода в легкие не прекратился совсем. К великому сожалению Арона, давление металла на горло усиливалось все больше и больше. Расширившиеся от ужаса глаза с последним вздохом едва не вылезли из орбит, а Миссионер все давил и давил на его шею, впав в состояние яростного гипнотического транса.
Вместе с хрустом кадыка до его слуха донесся звук шагов со стороны лестницы, ведущей на второй этаж. Глухая злость, заполнившая все его сознание, рвалась наружу. Он уже перестал осознавать реальность и, действуя в режиме автопилота, бросился вперед. Его первобытный крик заставил спустившегося вниз бойца замереть на пороге. Миссионер, подпрыгнув, бросил вперед правую ногу, вложив в этот удар всю саккумулировавшуюся в нем нечеловеческую энергию. Подошва его ботинка впечаталась в грудную клетку очередного противника, поступательное движение назад которого не сумела прервать даже закрытая на замок входная дверь. За парня можно было уже не волноваться.
Дальнейшие события разбились в сознании Миссионера на отдельные кадры. Вот он подбирает с пола укороченный «узи» с глушителем. Вылетает из комнаты, едва успевая отпрянуть в сторону. Пули, предназначавшиеся ему, пролетают мимо. Он давит на спусковой крючок. Последний из оставшихся воинов Иудеи кубарем скатывается с лестницы и сбивает начинающего терять силы Миссионера. На этом раскадровка заканчивается, свет гаснет.
Конец фильма.
Он очнулся, почувствовав, как чья-то рука прощупывает пульс на его шее. Старлей Слобцов открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Мари, успевшую за время короткого затмения освободиться от пут.
– Кто ты, прекрасная дева? – Руки Миссионера потянулись вверх.
– Полегче, супермен, – с улыбкой отпрянула на безопасное расстояние Мари.
– А где Линар и Тихомиров?
– Они на втором этаже. В отключке.
– А ты как здесь оказалась?
– После того как двое охранявших меня бойцов, услышав шум, побежали вниз и не вернулись, я еще минут пять прислушивалась. Потом осторожненько спустилась. Увидев, что на тебе лежит прошитый пулями гость, я поначалу подумала, что и ты мертв. Первым делом я нашла ключи от наручников, освободила руки, отлепила ото рта скотч и сразу к тебе.
– Слушай, Мари, может, ты все-таки освободишь мои руки от этих железок?
– Чтобы ты сразу набросился на меня и лишил невинности?
– В каком месте?
– Ах ты, скотина! – замахнулась на него рукой Мари.
– Все, все, сорри. После этой мясорубки я ничего не соображаю.
– Ладно, ковбой, так уж и быть, освобожу тебя от наручников.
Мари пару раз провернула в замке маленький ключик, и Миссионер привстал, разминая затекшие запястья. Все тело ныло от полученных ударов.
– Машутка, не в службу, а в дружбу, пока выдалась свободная минутка, организуй своему спасителю что-нибудь выпить и закусить. Аппетит зверский.
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.
Мари встала и, покачивая бедрами, пошла на кухню. Ее короткая юбка посреди горы трупов смотрелась явно не к месту. С трудом подавив возникшее из ниоткуда дикое, необузданное желание, появляющееся у представителей рода человеческого после преодоления нешутейных опасностей, он, перешагивая через тела поверженных противников, прошел в гостиную, бухнувшись в то самое кресло, в котором совсем недавно сидел в качестве пленника. До смерти хотелось курить. Миссионер, похлопав себя по карманам, пришел к неутешительному выводу. Ну что ж, придется курить трофейные. Обыскав лежащего рядом Арона, он позаимствовал у него едва початую пачку «Мальборо» и зажигалку «Зиппо».
