— И ты его взял.
Рой отпил кофе.
— Да.
— И этот Райс…
— Он умер. Два месяца назад.
— Черт! А его жена?
— Она живет все там же. Сегодня, после того как ты с нами разговаривал, я зашел к ней, чтобы узнать про пистолет. Она сказала, что понятия не имеет, где он, поискала, но не нашла. Сказала еще, что за последние две недели перед смертью Лэрри продал целую кучу личных вещей, чтобы собрать ей деньги. Он беспокоился, что не сможет ей ничего оставить. По ее словам, после его смерти осталось около тысячи долларов.
— Она не знает, кто купил пистолет?
— Нет. Я спрашивал ее, кому он продавал вещи, и она сказала, что его покупателями были, в основном, знакомые и друзья. Он вывешивал в окне маленькое объявление о распродаже. Кто шел мимо, тот и видел это объявление. Вот и все.
Рой протянул ему через стол бумажку.
— Я ей сказал, что ты захочешь с ней увидеться. Вот адрес.
— Спасибо.
Лукас допил свою коку.
— Что теперь будет? — спросил Рой.
— Теперь ничего. Если ты говорил правду.
— Это правда, — ровным голосом произнес Рой. — Я чувствую себя абсолютным дерьмом.
— Это останется без огласки и дальше этого стола не пойдет, хотя я думаю, что если понадобятся официальные свидетельские показания от миссис Райс, то кто-нибудь может и догадаться. Но все равно ничего не будет.
— Спасибо тебе. Я у тебя в долгу.
* * *
Рой ушел первым, он был рад, что разговор окончен. Лукас наблюдал, как его машина отъезжала от стоянки, потом поднялся и прошел вдоль стойки.
— Ничего, если я вам кое-что посоветую? — обратился он к девушке.
— Да, пожалуйста. — Она вежливо улыбнулась.
— Вы слишком хорошенькая, чтобы работать в таком месте. Я не хочу вас ни к чему подталкивать, я просто вам говорю. Вы здесь как приманка. И если и дальше будете здесь работать, то рано или поздно с вами может что-нибудь случиться.
— Мне нужны деньги, — сказала она. Ее лицо было серьезным и напряженным.
— Они не стоят этого.
— Мне еще два года учиться в университете, через год я получу степень бакалавра, а еще через девять месяцев степень магистра.
Дэвенпорт покачал головой.
— Если бы я знал ваших родителей, я бы им позвонил. Но я их не знаю, поэтому говорю вам. Уходите отсюда. Или переходите в дневную смену.
Он повернулся и пошел к выходу.
— Спасибо, — сказала она ему вслед.
Но Лукас знал, что она не уйдет. Он вышел на улицу, немного подумал, потом вернулся.
— Сколько порций тако вы могли бы утаить, так чтобы об этом никто не догадался? Я имею в виду каждую ночь. Штук двадцать?
— Зачем?
— Если вы будете давать бесплатно чашку кофе и порцию тако каждому полицейскому, который зайдет сюда, скажем, с десяти вечера до шести утра, они здесь будут вертеться всю ночь. Кто-то приезжает, кто-то уезжает. Это послужит хоть какой-то защитой.
Девушка заинтересовалась.
— Сюда ведь не съедутся сотни полицейских, правда?
— Да нет. Самое большее двадцать или тридцать.
— Здорово, — сказала она, повеселев. — Хозяин с трудом удерживает людей, чтобы они здесь работали. Он уже отчаялся. Я даже думаю, что мне не придется воровать эти порции. Он сам согласится.
Лукас вытащил свою служебную карточку и отдал ей.
— Вот мой служебный телефон. Позвоните мне завтра. Если ваш хозяин одобрит эту идею, я всем сообщу про бесплатный кофе и тако. Полицейские будут приезжать со всей округи.
— Я позвоню, — пообещала она. — Большое вам спасибо.
Лукас кивнул головой и направился к дверям. Если все получится как надо, у него будет еще один источник информации.
* * *
Когда Дэвенпорт составлял свои игры, он чертил их на больших листах ватмана, пятьдесят пять сантиметров на семьдесят пять, таким образом он мог проследить все логические связи между этапами каждой игры. Наглядное изображение помогало ему избежать несоответствий, которые вызывали поток едких писем от подростков.
Он взял четыре листа, отнес их в свободную спальню и кнопками прикрепил к стене. На каждом листе он толстым фломастером написал имена жертв преступлений. Белл, Моррис, Руиц, Льюис. Под фамилиями он поставил даты и указал все, что, по его мнению, относилось к личным характеристикам жертв нападений.
Закончив, он улегся на кровать, подложил подушку под голову и начал разглядывать схемы на стене. В голову ничего не приходило. Лукас поднялся и повесил пятый лист, написав сверху: «Бешеный».
Ниже он приписал:
Достаточно состоятелен: носит обувь фирмы «Найк».
Чистая одежда. Пользуется одеколоном.
Убедил агента по продаже недвижимости в том, что может себе позволить купить дорогой дом.
Возможно, он нездешний: у него акцент, ночью в августе был одет в футболку.
Возможно, он с юго-запада: акцент показался знакомым Руиц.
Работает в конторе: физически слабый, руки не грубые. Не боец.
Белокожий: руки очень белые. Возможно, блондин.
Сексуальный маньяк? Играет в игру? И то и другое?
Ни то ни другое?
Умный. Не оставляет никаких зацепок. Надевает перчатки даже тогда, когда выклеивает из вырезанных газетных букв свои записки или заряжает пистолет.
Лукас подумал еще немного и добавил:
Знал Лэрри Райса?
Потом просмотрел весь список, протянул руку и подчеркнул слова «агент по продаже недвижимости» и «знал Лэрри Райса?».
Если он был приезжим, может быть, он действительно подыскивал дом и таким образом встретился с Льюис. Стоит проверить все конторы по продаже недвижимости.
И он мог знать Лэрри Райса. Но это противоречило предположению, что он недавно сюда переехал. Если Райс умер от рака, то, вероятно, это длилось некоторое время, и вряд ли он заводил много новых знакомых.
Больница? Доктор в больнице? Вполне возможно. Это объясняет его умение обращаться с ножом. У доктора вполне могут быть мягкие руки и немускулистое тело, он может быть вполне состоятельным. И доктора, особенно молодые, много ездят. Все эти женщины могли ходить к врачу…
Дэвенпорт вернулся в библиотеку, взял том истории преступлений и перелистал его. Там был целый раздел, посвященный врачам-убийцам.
Доктор Уильям Палмер, живший в середине девятнадцатого века в Англии, убил ради денег по крайней мере шесть, а может быть, и больше человек. В Канаде, США и Англии некий доктор Томас Крим лишил жизни полдюжины женщин, делая им аборт, а то и просто с помощью яда. Доктор Беннет Хайд убил по крайней мере троих в Канзас-Сити. Доктор Марсель Пети убил как минимум шестьдесят трех евреев, которым он пообещал помочь нелегально уехать из оккупированной фашистами Франции. Английский врач Роберт Клеменс прикончил четырех своих жен, прежде чем его поймали. «Доктор пыток» из Чикаго, он изучал медицину, но так и не стал врачом, убил ни много ни мало двести молодых женщин, которых привлекла в город Всемирная ярмарка 1893 года. Самыми жуткими в этой компании, конечно же, были фашисты. Медики, работавшие в лагерях смерти, загубили тысячи невинных людей.
