Крячко, не привыкший унывать и сдаваться, сунулся было в гардероб своего сына, но ни одни из брюк отпрыска не сходились на его внушительном пузе, равно как и пиджаки. При этом они были ему еще и безбожно длинны – сын давно перерос своего папашу. Как назло, жена Станислава укатила с ночевкой на дачу и не могла помочь.
Растерянный Крячко бросился к телефону и поведал Гурову о своей беде. Лев пообещал посмотреть что-нибудь из своих вещей, правда, высказал сомнение, что и они ему подойдут. Когда Станислав приехал к Гурову, тот едва не покатился со смеху. Крячко откопал-таки где-то некий черный костюм, который сидел на нем, как на корове седло, а уж с прицепленной бабочкой, позаимствованной у сына, Станислав и вовсе казался похожим на прифрантившегося фермера.
Сам Лев тоже уже был готов. Правда, ни фрака, ни смокинга на нем не было, но выглядел он очень органично в рубашке от «Гуччи» и строгих джинсах «Рэнглер», купленных Марией во время ее гастрольного тура в Штаты.
– Станислав, ты никогда не смотрел передачу «Снимите это немедленно»? – давясь от смеха, спросил Гуров. – Это как раз про тебя! Ты в своей растянутой футболке лучше выглядишь! Давай раздевайся, будем делать из тебя человека.
Станислав попытался влезть в то, что подобрал для него Гуров. Его костюм он даже не стал мерить, роясь в других вещах, разложенных на диване. Мария, жена Гурова, тоже отсутствовала дома – она была на спектакле в театре, и мужчинам приходилось справляться самим. Наконец Крячко удалось влезть в какие-то довольно свободные летние брюки Льва, закатав их штанины, а сверху надеть широкую рубаху, стилизованную под гавайскую.
– Ну что ж, прикид, конечно, не от «Юдашкина»… – проговорил Гуров, критически осмотрев своего друга.
– Да не дай бог! – перекрестился Станислав.
– Но в целом сойдет! – решил полковник. – И вообще некогда уже наряжаться, поехали.
Они сели в автомобиль Гурова и поехали к ночному клубу «Вигвам».
Ночной клуб с этим названием находился в районе Курского вокзала. Неизвестно, по какой причине ему было дано такое название – внешний вид строения не имел никакого отношения к индейской хижине и даже не был стилизован под нее. Впрочем, название, взятое, что называется, «с потолка», стало уже привычным и обиходным. Времена, когда подобные заведения занимали целое отдельное здание, уже прошли, и теперь обычно всякие казино строились на первом этаже какого-нибудь дома. То же самое было и с «Вигвамом» – два нижних этажа бывшего Дома работников культуры были отведены под казино. Но оформлено все было очень по-европейски, грандиозно и пышно, хоть и достаточно стандартно. Гурову доводилось бывать в разных городах Европы, и он не один раз видел подобные архитектурные фантазии. «Вигвам» сверкал, переливался рекламными огнями, манил внутрь, за тонированные двери и окна. Цвета в декорациях преобладали в основном сочные, яркие. Бирюзовый, фиолетовый в сочетании с темно-вишневым выглядели очень насыщенно. И в то же время не наблюдалось излишней пестроты. Словом, вполне подходящая картинка.
Крячко довольно уверенным шагом протопал по лестнице, и двери казино сейчас же распахнулись, приглашая сыщиков внутрь. Пистолеты пришлось оставить в машине, иначе их просто не пустили бы в помещение. Удостоверения сотрудников МВД Гуров также предложил не брать – на всякий случай.
Время было еще раннее, скорее всего, казино только что открылось, так что народ еще не успел подтянуться.
– Ну и где твой критик? – толкнув Крячко в бок, спросил Гуров.
– Сейчас, сейчас… – Крячко внимательно скользил глазами по залу. – Вон он! – Станислав кивнул в сторону дальнего столика, за которым сидели вальяжный мужчина лет сорока пяти, а с ним – совсем молодая девушка со стандартным симпатичным личиком, блондинка в коротком платье.
– Пошли! – Крячко направился вперед, увлекая за собой Гурова.
Они неспешным шагом прошествовали к нужному столику, и Крячко, наклонившись к критику, сказал:
– Добрый вечер! Господин Хорьков?
Хорьков окинул их с Гуровым быстрым взглядом и кивнул, приглашая садиться. Его спутница также посмотрела на них. К Крячко она сразу же потеряла всякий интерес, а вот взгляд, направленный на Гурова, показался сыщику оценивающим. Однако он сразу же напустил равнодушный вид, не желая подавать ни малейшего повода для более близкого знакомства, дабы не спровоцировать конфликт с Хорьковым. Он был бы очень некстати.
– Что будете пить? – тем временем спросил Хорьков.
– Ничего, – ответил за обоих Гуров. – Мы здесь по делу, а вы на отдыхе, так что долго отвлекать вас не будем. Кое-что выясним и пойдем.
И он улыбнулся располагающей улыбкой.
– Диана сказала, что вы ищете Бояринова, – кивнул музыкант, подцепляя на вилку креветку из салата. – Думаю, зря все всполошились. Ему не впервой исчезать.
– Дело в том, что Бояринова ищем не только мы, – продолжил Гуров. – Есть люди, которые в этом заинтересованы. Поэтому, если вы знаете, где он, то лучше передайте, что его ищут. Поскорее найтись – это в его же интересах.
– Передал бы, если б знал, где он, – вздохнул Хорьков. – Но я не знаю.
Девушка, сидевшая рядом и со скучающим видом потягивающая какой-то коктейль, неожиданно проговорила:
– Он же работал в паре с Джексоном. Может быть, тот в курсе?
Хорьков бросил на нее взгляд, в котором скользнуло недовольство, но сразу постарался его скрыть.
– Джексона, как видишь, нет, моя дорогая! – проговорил он. – Впрочем… – Хорькову, кажется, пришла в голову какая-то мысль. – Вы можете его подождать.
Гуров озадаченно переглянулся с Крячко и спросил:
– Кого подождать?
– Ах! – рассмеялся Хорьков. – Я совсем забыл, вы просто не в курсе! Джексон – это прозвище одного из музыкантов, его так зовут за особую любовь к королю поп-музыки. Они частенько с Бояриновым организовывали совместные проекты да и вообще по жизни друзья. Может быть, он и в курсе каких-то личных дел Бояринова. Так что советую вам подождать.
Гуров посмотрел на часы и поморщился. Ему не нравилась перспектива торчать тут неизвестно сколько времени. Он не любил казино, ночные клубы и прочие гламурные заведения. Он с удовольствием ушел бы отсюда прямо сейчас, если бы не Крячко. Гуров был убежден, что их попытки разузнать что-то здесь – дохлый номер. Хорьков явно не захотел с ними откровенничать, не захочет и Джексон. И никто не примет их тут за своих, нечего и стараться. А действовать как сотрудники правоохранительных органов они тоже не могли – что им предъявлять этим музыкантам? Однако в глазах Крячко явно появилась надежда, и Гуров скрепя сердце решил поддерживать своего друга до конца.
Хорьков тем временем доел салат и спросил:
– Не хотите пройти в игровой зал? Ждать можно и долго…
– Нет, не хотим, – Гуров по-прежнему держал инициативу, которую сразу взял в свои руки. – Кстати, здесь есть ваши знакомые из числа персонала? Может быть, нам пока побеседовать с кем-то из них?
