Завернувшись с головой в ватное одеяло, я перебрала в памяти
все детали публичного издевательства и снова расплакалась. Особенно когда
вспомнила, что никто не сказал хоть слово в мою защиту. Даже взгляда
доброжелательного не было. И меня это даже радует. На фиг мне сдалась их
доброжелательность. Я заревела еще горше.
А потом я услышала, как голодная синица стучит клювом в мою
форточку. И невероятно ей обрадовалась. Вот благодарное существо. За ежедневную
горсть семечек уже садится мне на руку. Такое удивительное чувство, когда она
смотрит на меня. Глазки махонькие, а умная – жуть. Надо бы придумать ей имя.
Назвав синицу Федей, я немного успокоилась. Федя – лучшее
лекарство от недавних переживаний. И еще – музыка. Без нее я пропаду.
* * *
Когда я познакомилась с Аль, я сначала подумала – вот
классная девчонка. А потом случайно выяснила, что про нее знают почти все эмо,
которых я знаю. Аль самая старшая из всех моих подруг. Я больше никого не
встречала лучше оснащенного в смысле гардероба. Она не бывает дважды одинаково
одета. У нее столько выдумки в отношении эпатажных прикидов! Потому что она –
единственная дочь своих небедных родителей. И у этих родителей, кроме денег,
есть еще чувство юмора и уважение к дочери. Которая демонстративно делит день
на две части. Днем – универ, вечером – эмо. Аль считает, что мир – сплошная
борьба противоположностей. Утренняя Аль рыхлит почву для будущей карьеры.
Вечерняя – отрывается на всю катушку. И помогает чем может любому, кто к ней
обратится. Иногда носит на шее соску. И может флегматично оторвать кукле
голову. А потом приделать обратно. Никогда не станет резать себе вены, но вас
отговаривать не будет.
– Раньше, до эмо, у меня были серьезные
проблемы, – откровенничает Аль. – Представляешь, я была шопоголиком.
Родители ничего не могли поделать с моими ежедневными набегами на бутики. Я
покупала всякие милые безделушки, туфли, платья, чего я только не покупала!
Когда складывать стало некуда, нафаршировала папин кабинет под потолок. Я не
придумываю. Кстати, а какой у тебя размер обуви? Тридцать шестой? Жаль. Там еще
восемь пар лодочек пылятся. А длинное платье со шлейфом тебе не надо?
Заметив сомнение на моем лице, она оживляется:
– Такое красивое. Их обычно надевает подружка невесты.
Но вполне покатит и на выпускной бал. Соглашайся. Оно точно твоего размера.
Все, решено, я тебе его завтра заброшу. Туфли тоже, может, кому сбагришь. У вас
квартира большая? Нет? Все никак не могу найти прибежище для коллекции мишек.
Не дом, а медвежатник. Их, гаденышей, еще и пылесосить надо. А украшения ты
носишь? Вижу, что носишь. Ты не думай, там ничего такого, золота и брильянтов
нет. Но они очень даже симпатичные.
В этом вся она. Ей просто жизненно необходимо вас одарить.
Или просто помочь. Живет по принципу: видишь кошку, дай ей рыбу. А не станет
кушать, «наверное, у нее животик болит!» Аль несколько раз таскала ничейных
собак и котов в ветеринарку на предмет разблошения. А уж если кто из хвостатых
под машину попадет – весь город на уши поднимет, но страдальца вылечит. А потом
еще и в хорошие руки отдаст.
– А что папа сказал, когда домой вернулся? Ну, я про
то, как ты его кабинет заселила шмотками?
– Он очень удивился. Прокопал проход до своего рабочего
стола. А потом показал меня психологине. Она долго со мной возилась и заявила,
мол, у вашей девочки явный недостаток положительных эмоций. Я просто обалдела!
Вот, думаю, стерва, денег на мне заработала по‑легкому, а теперь
родителям лапшицу на уши развешивает.
Аль бросает мимолетный взгляд на экран мобильника, проверяя,
кто звонит и стоит ли отвечать. Быстро говорит «да!» и продолжает свое
повествование.
– Предки заохали, пригорюнились, думают, чем бы ребенка
еще порадовать. А придумать нечего. Все есть. Так много, что лишнего больше,
чем необходимого. А я когда перестала на врача злиться, то решила, что она
права. Я ведь жутко балованная, сама знаю. Вот и получилось, что со временем
добывать эти самые положительные эмоции стало сложнее. Как‑то все
притупилось. Остроты нет, значит, и не эмоции вовсе.
– И как ты выкрутилась?
– Просто. Раз в неделю – экстрим. Причем необязательно
дорогостоящий. Хотя самолетом рулила, с парашютом прыгала, только на лошадь
забраться до сих пор не могу. Боюсь. Я где‑то прочитала, что они иногда
вылущивают зубами коленные чашечки у седока. Лошадь я оставила напоследок.
– Лет в сто попробуешь.
– Точно, тогда будет плевать на колени.
– Получается, что ты теперь на экстрим подсела?
– Ни на что я не подсела. Я научилась находить эмоции
во всем. Даже там, где их никто не найдет, – Аль смеется.
Жаль, что она не стала дальше развивать тему. Было
интересно.
Аль – от «альтруист». Или – от «Альбина». Ее так зовут. С
Аль всегда весело. Она умеет находить веселое даже в самых кошмарных жизненных
ситуе‑винах. Этакий черный юморист. И еще она не делит людей на знакомых
и не знакомых. Всегда кажется, что она именно вам рада больше всего. Из‑за
этого качества к ней липнут потенциальные лесбиянки. Влюбляются в нее. Говорят,
она не против. Но Аль не лесби. Она вполне даже наоборот. У нее есть бой‑френд.
Который живет в Англии. Мне кажется, среди настоящих эмо нет лесбиянок. Просто
случаются лесбиянки, которым кажется, что они – эмо.
Аль – такая порода эмо. Которая предпочитает только
положительные эмоции.
Быть может, у нее не бывает отрицательных? Хотя она сама
призналась, что лошадей боится. Я иногда представляю, как она в столетний день
рождения решительно приближается к огромной зубастой лошади. Которая так и
норовит вкусить артритного колена.
Я попрощалась и пошла в зоопарк. Просто так. На зверей
посмотреть. Особенно на сов. Я их просто обожаю. Совы супер, совы как надо.
Часами можно смотреть на сов и на Зверева. Они такие нереально офигительные.
* * *
Тем временем Аль, сияя от удовольствия, паковала для меня
подарки.
А моя мама попыталась понять, почему я так ее раздражаю, не
поняла, плюнула и отправилась драить унитаз. Отчего возненавидела наши задницы
и весь мир в целом.
Парень, который меня бросил, пришел к выводу, что я была
недостойна его щедрых подарков. Ему не хотелось тратиться на презент новой
девушке. Сегодня подаришь, а она подумает и не даст. Опять деньги на ветер.
Трах утром, подарки вечером. И никак не иначе!
Танго с Сурикатом сходили на концерт, где наорались до
хрипоты, решили пройтись до метро пешочком, напоролись на гопников, бились с
ними и растерзанные, но с чувством не напрасно прожитого дня, побрели домой.
